— О, спасибо вам, спасибо, — прошептала она.
Мимолетное прикосновение этой женщины опьянило его. Ошеломленный, он стоял, словно окаменев, не решаясь пошевелиться, все еще ощущая тепло тонких рук, податливую мягкость тела, прильнувшего на миг к нему, благоухание духов, ласкающее обоняние. Словом, голова кружилась, щеки пылали…
Реджиналд простоял бы так долго, в панике думая о том, что придется провести вечер в обществе этого воплощения соблазна. Но, поймав несколько завистливых мужских взглядов, устремленных на него, взял себя в руки.
Похоже, я влип, пронеслось в его голове. Но я не откажусь от этого вечера ни за что на свете!
— Идем скорее, мы опаздываем, — торопила его незнакомка, таща за руку к выходу.
Реджиналд едва успел заплатить за пиво, которое не выпил, и, увлеченный вихрем энергии этой сверхновой звезды в образе женщины, вылетел на улицу.
— У вас есть машина?
— Где? Здесь?.. — удивленно начал он, но договорить не успел.
— Не важно, возьмем такси.
Несмотря на раннюю весну, в Венеции было прохладно. Туристы обычно начинали съезжаться сюда летом, когда промозглый морской ветер и сырость, поднимающаяся от многочисленных каналов, не так досаждают. А вот Реджиналд отчего-то любил приезжать в этот город в апреле, испытывая какое-то томительное наслаждение от сероватых, влажных пейзажей, которые любому другому показались бы унылыми, от позеленевших памятников и обшарпанных стен зданий, насчитывающих не одно столетие.
— Здесь не бывает такси, милая леди, — улыбнулся он. — А все потому, что здесь нет и дорог.
— А, черт! Все время забываю об этом! Ну, давайте возьмем эту…
— Гондолу?
— Вот именно.
Таким образом, вскоре они плыли по заросшему водорослями каналу, мимо фасадов домов, вдыхая влажный воздух и непринужденно болтая.
— «Сан-Марко», — услышал молодой человек голос гондольера.
Это заставило его задуматься. «Сан-Марко» считался одним из самых дорогих и шикарных отелей Венеции, и ресторан там был ему под стать. Реджиналд мысленно возблагодарил судьбу за то, что оделся сегодня соответствующим образом, а не натянул излюбленные джинсы и свитер, столь удобные для путешествий, но неприемлемые для ресторанов.
— Как вас зовут? — несколько запоздало спросила молодая женщина, сообразив, что не знает даже имени своего спутника.
— Реджиналд Ланкастер-младший, к вашим услугам. — Он предупредительно наклонил голову.
— Вот это да! Кажется, я нашла больше, чем искала! — И молодого человека одарили ослепительной улыбкой.
Он снова слегка поклонился.
— Что вы, мисс! Это мне следует благодарить судьбу.
— Чудненько! Итак, Реджи, надеюсь, ты не против этого маленького приключения, — деловито произнесла его спутница, с легкостью перейдя на «ты» и сократив имя на американский манер. — Не забудь, что мы помолвлены и скоро поженимся.
Реджиналд мысленно вознес хвалу Небесам, что гондольер не знает английского. Иначе, наверное, он не смотрел бы с таким невозмутимым видом вперед, направляя громоздкую лодку вдоль канала, а непременно врезался бы во что-нибудь.
— Прошу прощения, милая невеста, — сказал он. — Но и я не имею чести знать твое имя.
— Ах да! Дайана.
— Дайана? Просто Дайана?
— Конечно… А, Дайана Маринер. Все время забываю, что ты англичанин. — Молодая женщина глубоко вздохнула. — Никак не могу поверить, что ты согласился.
— Я тоже, — признался Реджиналд. — А зачем тебе жених?
— Как зачем? Ну… — Тут она несколько замялась, уставив мерцающие изумрудные глаза на своего спутника. — Впрочем, сначала тебе надо уяснить следующее, а то попадешь в неловкую ситуацию: мы познакомились здесь несколько дней назад, страстно влюбились друг в друга и обручились. Мои родители захотели взглянуть на человека, который покорил сердце их дочери, и пригласили нас пообедать с ними.
— Понятно, — кивнул Реджиналд. — Ты здесь приятно проводишь время?
— Я и мама — да. А отец приехал по делам, так что у него почти нет времени на отдых.
— А что случилось с настоящим женихом?
— С каким настоящим женихом?
— Ну, был же… — начал молодой человек, но осекся, заметив на лице Дайаны искреннее изумление.
— Да не было никакого жениха! В этом-то и проблема. Никто меня, конечно, за язык не тянул, но так всегда бывает: ляпну что-нибудь, а потом приходится выкручиваться… Вот и теперь мне уже отступать некуда. Мосты, как говорится, сожжены.