— Спасибо, мама, — пробормотала она с набитым ртом. — Очень вкусно.
— Не за что. А ты, Реджи? Сливки или шоколад?
— Клубничный джем, — нарочито детским голоском ответил Реджиналд, завистливо поглядывая на тарелку Дайаны. — Я хочу, как у нее, миссис Маринер. А что, Ди забрала все себе?
— Не ссорьтесь дети, — пробормотал мистер Маринер из-за своей газеты. — Хватит на всех. Хорошо, что у вас схожие вкусы. Это здорово облегчает жизнь в браке.
Ну-ну! Никогда еще не слышала, чтобы удачные браки основывались на любви обоих супругов к клубничному джему, мысленно усмехнулась «невеста». Она выразила свое дурное настроение как могла — пнув Реджиналда под столом ногой. Тот не замедлил ответить тем же. Быстро же этот англичанин потерял всю свою невозмутимость!
Бросив быстрый взгляд на отца, чтобы выяснить, не заметил ли тот ее демарша, Дайана заметила, что он одет в свою любимую рубашку для конного поло и в облегающие бриджи.
— Ты куда собрался, папочка? — невинным голоском поинтересовалась дочь.
— Хочу показать Реджи окрестности, — добродушно отозвался Фред, с хрустом складывая газету. — Надо же поразмяться после завтрака, не так ли?
Дайана похолодела. Реджи и ее отец наедине на протяжении нескольких часов… Невозможно!
Она не должна позволить им уехать одним! Никаким образом. Вдруг Реджиналд все-таки ляпнет что-нибудь и тайна выплывет наружу! Или, что еще хуже, отец окончательно укрепится в дурацкой идее, что неплохо выдать дочь замуж за английского аристократа! Пора было что-либо предпринять для того, чтобы ничего подобного не случилось.
— Вы не возражаете, если я к вам присоединюсь?
— Ты разве забыла, что случилось, когда я последний раз брал тебя с собой? — неприятным голосом осведомился мистер Маринер. — Реджи, мой мальчик, должен тебе сразу сказать: никогда не позволяй этой юной леди подходить к лошадям. Она их боится.
— Вовсе нет!
— Вовсе да! Фред, даже не думай брать с собой дочь! — вмешалась Олимпия. — Как вспомню, что тогда ее принесли из леса без сознания, а Весельчак прибежал потом один в конюшню, дурно делается. Ты могла погибнуть! — заявила она дочери.
— Это была случайность. Я отлично езжу верхом!
— Пойми, моя дорогая, окрестности тут ничем не напоминают ровную дорожку. Ты сама отлично это знаешь и никогда не ездишь здесь. Если тебе так приспичило, возьми Задиру и поупражняйся в прыжках. Но в манеже, не в лесу!
Дайана поникла. Надо сказать, что она терпеть не могла верховую езду и лошадей, а те платили ей той же монетой. Но не отпускать же отца и Реджиналда одних! Она сделала еще одну попытку остановить их.
— Вообще-то, мне хотелось провести сегодня день с Реджи, — пробормотала Дайана.
— Я все понимаю, моя дорогая, но мама тоже хотела с тобой пообщаться, — ласково сказал Фред. — Побудь сегодня утром с ней, а к обеду мы вернемся. Будь умницей.
Дайана смутилась. Она перехватила огорченный взгляд матери и внезапно ощутила сильной чувство вины. Кто она такая в конце концов, чтобы забывать о той, которая вскормила и вырастила ее? За последние несколько лет Дайана навещала родителей всего несколько раз — на Рождество и на Новый год. А ведь Олимпия заслуживает большего, не говоря уже об отце. Что с того, что их опека порой бывает несколько навязчивой. Они ведь искренне желают ей добра, вот только жаль, что многие вещи становятся понятны только по прошествии времени!
— Хорошо, мамочка, я останусь, — пробормотала Дайана, окончательно смутившись. Какой же неблагодарной свиньей она была! — Мы отлично проведем время.
— О, я в этом совершенно уверена, — мягко произнесла Олимпия. — Как в прошлый раз, да?
Дочь внутренне содрогнулась — она слишком хорошо помнила этот «прошлый раз», проведенный за рассматриванием старых фотографий и обсуждением неутешительных перспектив ее жизни. Что с того, что все было правдой до последнего слова? Никто не хочет смотреть правде в лицо, и правильно делает! А сегодня разговоры наверняка будут вертеться вокруг великолепного Реджиналда Ланкастера! Что же, жертва должна быть принесена.
— А чем мы займемся сегодня? — обреченно спросила Дайана.
— Сюрприз! Тебе понравится…
Дайана стиснула зубы и вонзила вилку в многострадальную вафлю, размякшую от долгого лежания на тарелке. Нужно быть стойкой! Нужно быть смиренной! Пусть сюда принесут все фотоальбомы семейства Маринер, она и глазом не моргнет. От этого решительного движения вафля хлюпнула и распалась надвое, частично вывалившись на скатерть.