Здесь Лазарус держал свой двор. На длинном столе лежали в ожидании дележки серебряные тарелки, подсвечники, часы, цепи, меха, кошельки и даже драгоценности. Это была добыча, демонстрация власти и силы Лазаруса, являвшегося в воровском мире Лондона самым влиятельным человеком.
И царствовал Лазарус в Лондоне уже три сотни лет. Когда старый умирал, его место занимал новый. Лазарус был Восставшим Мертвецом, Хитрецом, Королем воров. Он был Господином темного мира. Когда Джесс было восемь лет, он купил ее душу.
Лазарус узнал, что она пришла, едва Джесс переступила порог, хотя делал вид, что не замечает ее. Он сидел в большом кресле и разговаривал со своими людьми. Ему было уже за пятьдесят, но он не выглядел на свой возраст. Одет же был просто, – синий, в белый горошек, шейный платок и кожаный жилет. Одежда рабочего человека. У него было широкое загорелое лицо, внушавшее доверие. Человек такой внешности мог вполне сойти за извозчика, но только до тех пор, пока не посмотрит на тебя пристально и ты не увидишь его глаза.
Роль его Руки исполнял теперь мальчишка лет десяти, косматый, жилистый, энергичный. Он сидел на полу у ног Лазаруса и курил трубку. Сзади, на диване, примостилась беременная женщина с распущенными по плечами волосами цвета сливок. По другую сторону стоял Черный Джон, как всегда, грозный и устрашающий. Когда-то Джесс считала его своим другом. А что будет теперь?
Ее провожатый внезапно исчез, и Джесс переступила порог одна. Лазарус по-прежнему не смотрел в ее сторону.
Что ж, пусть будет так. А чего она ожидала?
Тихо вздохнув, Джесс пересекла комнату и приблизилась к Лазарусу. Потом молча опустилась на колени.
Себастьян сидел на ручке красного бархатного дивана и заводил часы. Ему нужно было чем-то занять руки, чтобы не наброситься с кулаками на мистера Хораса Бьюкенена, клерка Уитби и доносчика британских спецслужб разведки.
– И я принес ей на подпись бумаги Морпета. А она наорала на меня и велела убираться, – говорил Бьюкенен, сидевший на стуле в непринужденной позе. – Я, разумеется, так и сделал. Но успел заметить, что она как раз заканчивала писать письмо. И мне показалось… – Он сделал многозначительную паузу. – Показалось, что она не хотела, чтобы я его видел.
– Вы сумели разобрать, что она писала? – поинтересовался Эйдриан.
– Тогда – нет, поскольку она чуть ли не силой выставила меня за дверь. И мне пришлось обойти полсклада в поисках Маклиша. Его никогда нет на месте, когда он особенно нужен, так что я…
Бьюкенен был стройным молодым человеком лет тридцати – тридцати пяти. В глаза сразу же бросался его накрахмаленный галстук. За дорогую одежду, которую носил, он расплачивался секретами Уитби, которые продавал.
Себастьян не доверял клеркам, одевающимся лучше, чем он сам.
– Мне пришлось заниматься контрактом Морпета, поскольку наша уважаемая хозяйка чересчур увлеклась игрой со своим питомцем, вместо того чтобы одобрить окончательные условия. А ведь у меня имелась и другая работа…
Кивок Эйдриана означал, что это «разоблачение» ошеломило его. Дойл же с беззаботным видом стоял у окна гостиной и смотрел на Микс-стрит.
– Когда я вернулся, Питни сидел в её кабинете и пил чай, – продолжал молодой человек. – Питни – из числа ее любимчиков, и он может заходить к ней в любое время дня и ночи. Они там сначала ворковали, как два голубка. А потом вдруг начало происходить что-то невообразимое. Старик Питни стучал кулаком по столу и рычал, как цепной пес. А маленькая мисс Джессамин ни за что не хотела уступать – как торговка рыбой. – Бьюкенен надул губы. – Удивительные дела там происходят, в нашей конторе. Питни твердил ей, что Джосайя этого не позволил бы. Больше я ничего не слышал. Да, он сказал, что Джосайя категорически запретил бы это.
– Интересно, что они имели в виду? – в задумчивости пробормотал Эйдриан.
– Не знаю. Пришел Маклиш и отправил меня на мое рабочее место. – Бьюкенен смахнул с рукава сюртука невидимую пылинку. – Но я знаю, что Питни сдался. Потому что с несчастным видом пошел открывать сейф. Какому мужчине понравится, когда им помыкает женщина? Не представляю, как Питни и Маклиш мирятся с этим.
Себастьян убрал часы. Он думал о том, что когда-нибудь найдет возможность поколотить Бьюкенена. Клерк же улыбнулся во всю ширь рта:
– Так вот, Питни вернулся как побитый пес. Он принес ей что-то… какой-то маленький сверток. Конечно же, из сейфа.
– Как вы думаете, что принес Питни? – спросил Эйдриан с дружелюбной улыбкой. – Этот маленький сверток… Вы, случайно, не видели, что в нем?
Дойл вынул из кармана зубочистку из слоновой кости и принялся ковырять в зубах.
– Что-то ценное, наверное. – Бьюкенен пожал плечами. – Но я не видел, что именно он принес. Видел только, как он нес сверток, прижимая его к груди. Весь его облик словно говорил: «Несу нечто невероятно важное».
– А дальше? – полюбопытствовал Эйдриан.
– Она ушла, разве вы не знаете? Сняла с вешалки шляпку и ушла, прямо в разгар рабочего дня. Не сказав никому ни слова. А я… я воспользовался возможностью, чтобы оставить на ее столе несколько мелочей. Чеки и прочее. В ее папке для бумаг ничего не было, кроме… – Он вынул из заднего кармана брюк письмо. – Кроме этого.
Эйдриан протянул к письму руку.
– По-видимому, она написала его раньше, – сказал Бьюкенен. – Это то самое письмо, которое она писала тайком. Видите, оно адресовано ее отцу. Обычно она передает письма курьеру. Но она почему-то оставила его на столе, и мне это показалось подозрительным. Поскольку же я все равно собирался сюда, чтобы передать несколько бумаг мистеру Уитби, то подумал, что надо захватить и его.
Эйдриан не опускал руку, но Бьюкенен по-прежнему сжимал письмо пальцами.
– Вероятно, она хотела, чтобы его доставили. Видите, на конверте значится имя Уитби? Возможно, она просто забыла передать его курьеру. Уж очень спешила. – Клерк наконец-то вручил письмо Эйдриану и встал. – Пойду к мистеру Уитби, спрошу, нет ли у него для меня поручений. Я не… Мистер Маклиш может спросить, почему меня не было в конторе.
Эйдриан изучил печать на письме.
– Вы его вскрывали, мистер Бьюкенен. Но в этом не было необходимости.
– Я посчитал, что так будет лучше, – в смущении ответил клерк. – Чтобы не беспокоить вас, окажись оно несущественным. На первый взгляд это просто вежливое сообщение о том, что она опоздает. Но в нем упомянут человек, который не входит в число наших клиентов. Я никогда это имя не слышал.
– Благодарю, – кивнул Эйдриан. – Мы тщательно все изучим.
Дойл положил на плечо Бьюкенена свою огромную ладонь и подтолкнул его к двери:
– Вам пора.
– А нельзя ли мне переговорить с мистером Уитби?..
– Не сейчас. Вас ведь ждут в конторе.
– Да-да, конечно, – закивал молодой человек. – А если вам нужно еще что-нибудь из папок, то я могу…
– Мы вам сообщим, если что-то понадобится.
Дверь открылась, и Бьюкенен обнаружил, что уже находится на пороге.
– Это французское имя, – продолжал он. – Я счел это важным. Она получает письма из Франции. Я уверен.
– Но я не удивлюсь, мистер Бьюкенен, если вы на сей счет заблуждаетесь. А теперь смотрите под ноги. Ступеньки только что помыли.
Дойл закрыл дверь.
– Достойные люди не шпионят за своими работодателями ради денег. А этот продает коммерческую информацию Уитби заинтересованным лицам. – Эйдриан нахмурился и перевернул письмо. – Нужно, чтобы он прекратил вскрывать почту.
– Мне вообще не нравится, что он крутится возле Джесс, – проворчал Себастьян.
– Сомневаюсь, что она замечает его присутствие. Если он раздосадует ее чем-то, она просто раздавит его, как таракана. Интересно, какую авантюру задумала она на сей раз?
– Какое-то очередное безумие. Ушла одна. – Дойл плюхнулся на диван, заняв большую его часть. – Я-то думал, у меня и входы, и выходы под контролем, но вот… Не нравится мне все это.