Себастьяну тоже многое не нравилось.
– Она зачем-то оставляет на столе адресованное отцу письмо. Затем обводит вокруг пальца твоих и моих людей и исчезает. Думаешь, собирается уехать из Англии?
– Было бы неплохо. Но сомневаюсь, – Эйдриан приподнял письмо к свету, потом развернул листок на колене. – Давай посмотрим, что тут она написала. Cher Papa.[6] Французский Джесс всегда звучит для меня подозрительно. Все тебе хочется хитрить, моя девочка.
Возможно, письмо ничего и не значило, но в данный момент было единственной зацепкой, чтобы выяснить, куда она отправилась.
– Читай же, – сказал Себастьян.
– Ее почерк улучшился. Видно, одна из гувернанток об этом позаботилась. Когда я служил у них дворецким в России, она писала на четырех языках, но почерк у нее был ужасный. «Cher Papa. Спешу сообщить, что, возможно, сегодня вечером у меня не будет возможности навестить тебя. Иду проведать нашего старого друга. Мне нужен его совет и помощь. Возможно, он вынудит меня остаться, ты же знаешь, каким настойчивым бывает месье L'Hommemort…» – Эйдриан внезапно умолк и побледнел.
– Месье Ломмемор? – Себастьян взял письмо. – Что за имя?
– Черт тебя подери, Джесс. Зачем? – прошептал Эйдриан.
– L'homme mort. Мертвый Человек. Мертвец. – Себастьян встал и прочитал остальное: – «Так или иначе, скоро увидимся. Джесс. P.S. Пожалуйста, не сердись на Питни». L'homme mort. Может, это значит совсем не то, что я думаю?
– Именно то и значит, что ты думаешь. Она уже в пути. Проклятая деэтонка!
– Пошла к Лазарусу за помощью? Но ее возьмут в заложницы. – Хотя Джесс и выросла в Уайтчепеле, это вовсе не означало, что она знала, как вести дела с людьми вроде Лазаруса.
– Все гораздо хуже, Себастьян. Джесс когда-то была его Рукой.
– Что?..
– Она была Джесс Рука. Со всеми вытекающими обстоятельствами.
– Прелестная и элегантная Джесс работала на Лазаруса? – изумился Себастьян. – Она была его подручной? Нет-нет, что-то не сходится. Ведь она была ребенком, когда уехала из Лондона.
– Многие из членов банды – дети. Лазарус собирает их по всему Лондону. А Джесс попала к нему, когда Джосайя исчез из Англии. Потом Джосайя снова объявился годы спустя. Объявился, когда все уже считали его мертвым. Он забрал Джесс у Лазаруса и увез из страны. – Эйдриан встал и снял со спинки кресла свой сюртук. – Лазарус берет откупные, чтобы ее не трогать. Но он не отказался от своих прав на нее и ничего не забыл. В его глазах она – дезертир.
– И она пошла к нему.
– Да, прямо в пасть.
Дойл достал из кармана пистолет и проверил его. Эйдриан сунул руки в рукава сюртука.
– Нет, не вы, – заявил Себастьян. – Я сам.
Дойл взглянул на него вопросительно:
– А сможете проникнуть туда один?
– Я не собираюсь драться с Лазарусом на его территории. Нужно уговорить его отпустить ее.
– Просто так он ее не отпустит. – Эйдриан покачал головой. – Ты должен понять одну вещь. Ты, как и другие капитаны, платишь Лазарусу, чтобы он оставил в покое ваши суда и людей. А с Джесс все иначе.
Себастьяну почудилось, что в животе у него образовался холодный и твердый, как камень, ком.
– Но почему?.. – пробормотал он.
– Потому что она принадлежит ему. Телом и душой. Помни об этом, когда окажешься там. Она принадлежит ему.
Глава 22
К Лазарусу вело много путей. Но Себастьян, не имея времени на раздумья, выбрал самый простой и самый короткий. Поговорив со своим управляющим, он отправился в таверну, находившуюся неподалеку от «Кеннет шиппинг». Именно в этой таверне капитаны платили дань, предназначавшуюся Лазарусу. Тут и состоялось знакомство с нужным ему человеком.
Себастьян сразу же приметил юнца, принимавшего платежи капитанов и заносившего их в бухгалтерскую книгу. Приблизившись к нему, он в нескольких словах описал, что сделает с его анатомией, если он немедленно не доставит его к Лазарусу. И капитан ничуть не удивился, когда сзади к его шее приставили тонкое острое лезвие. У парня, конечно же, имелся дружок – этого требовали здешние нравы. Себастьян повторил свою просьбу и угрозу, бросив на грязный стол пачку банкнот.
Несколько минут спустя его уже вела по лабиринтам улиц грязная и пронырливая, как крыса, девочка-подросток. «Неужели и Джесс была такой же жалкой и чумазой, как этот ребенок?» – думал Себастьян.
Он довольно долго следовал за девочкой, пока наконец не оказался перед «резиденцией» Лазаруса. В этих местах с легкостью могли бы убить любого человека, и никто не узнал бы о его смерти. Но Себастьян сейчас думал совсем о другом.
От страха ноги у нее стали словно ватные, но, поскольку она стояла на коленях, никто ничего не заметил. К тому же Джесс решила, что не станет думать о тех женщинах и мужчинах, которых видела когда-то стоящими перед Лазарусом на коленях со своими прошениями. Как не станет вспоминать и о том, что случилось с некоторыми из них. Они тоже боялись.
Закончив разговор с одним из парней, Лазарус, не обращая внимания на Джесс, подозвал к себе другого. Что ж, хорошо. Значит, он решал, что с ней делать, раз уж она находилась в его власти. Не стоило его торопить, пока он будет обдумывать этот вопрос.
Время шло, и вскоре уже вся округа знала о ее появлении. Люди приходили по двое и по трое и рассаживались на скамейках или выстраивались вдоль стен. Многих из них она знала с детства и раньше считала их друзьями.
Все они были ворами из шайки Лазаруса. Кто-то обладал ловкими пальцами, кто-то умел проворно вскрывать замки, а были и такие, кто мог напасть на человека в темном переулке и избить до полусмерти. Одеты же все были по-разному – кто в лохмотья, кто в дешевую куртку, а некоторые выглядели вполне респектабельно – как квакеры. И даже явились двое в дорогих костюмах аристократов с парчовыми жилетами.
И Джесс прекрасно понимала, что происходит. Все эти люди готовились к предстоящему суду над ней. Вскоре в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим шепотом мужчин и нескольких женщин. Кое-кого выгнали из комнаты, а оставшиеся и составляли Братство. Они пришли посмотреть, что Лазарус сделает с ней.
Закончив заниматься делами, Лазарус поговорил с Черным Джеком, потом подал знак, и беременная женщина принесла ему сетку с грецкими орехами, после чего тут же ретировалась обратно на диван.
В какой-то момент и шепот смолк. Комната наполнилась тишиной ожидания. Лазарус же, щелкая орехи, выбирал ядра и бросал скорлупу на пол. Наконец, взглянув на Джесс, ласковым голосом проговорил:
– Ты, случайно, не помнишь, милая, какое наказание полагается за бегство из Братства?
– Помню, сэр.
– И какое же?
– Смерть.
Среди наблюдателей пронесся шепоток. А Лазарус раздавил пальцами очередной орех – у него были необыкновенно сильные пальцы.
Джесс хорошо знала Лазаруса. Когда-то она выполняла все его приказы – как и эти люди. И была готова умереть за него, если бы он попросил. Десять лет назад отец приехал из Франции и забрал ее. С тех пор она не видела Лазаруса.
– Тебе надоело дышать?
– Нет, сэр.
Жизнь в этот момент казалась особенно сладкой. Она видела, как расправлялись с дезертирами. Братство пускало в ход ножи, и расправа длилась всю ночь.
– Тогда объясни, зачем ты здесь.
Когда-то она сидела за его спиной, на месте того мальчишки. Сидела и смотрела, как Лазарус развлекается, истязая людей, многие из которых в конце концов падали замертво.
– Вы знаете, сэр, почему я пришла. Если хоть одна душа в этом городе знает, что случилось с папой, то знаете и вы.
– Думаешь, меня интересует, что случилось с Джосайей Уитби?
– Нет, сэр, не думаю.
Лазарус встал и прошелся по комнате, стуча сапогами. Наконец, остановившись за ее спиной, тихо сказал:
– А ты стала хорошенькой, Джесс. Признаться, не ожидал. Ты была страшна, как обезьяна, когда я видел тебя в последний раз.