– Мы могли бы просто целоваться. – Он провел ладонью по ее щеке. – Некоторым это очень нравится, и они получают огромное удовольствие.
Капитан снова привлек ее к себе, но теперь делал все гораздо медленнее, как и обещал.
– Я не хочу получать удовольствие.
– Но все-таки получаешь, правда?
Джесс чувствовала, что уже попала в его раскинутые сети. Все ее тело горело и трепетало от прикосновений его рук. Он столь искусно ее ласкал, что у нее не было сил по-настоящему воспротивиться. Наверное, он проделывал то же самое с сотнями женщин. Ах, какие у него губы…
– Себастьян, я… Я ни за что не лягу с тобой в постель, как бы ты ни соблазнял меня. Имей в виду.
– Хорошо, не ляжешь, – прошептал он ей в ухо.
– И не рассчитывай, что сумеешь доставить меня в этом… состоянии наверх, – заявила Джесс. – Уже в холле я приду в себя. Или, может быть, на лестнице.
– Конечно, на лестнице. – Он расплылся в улыбке. – Моя дорогая Джесс, я не собираюсь укладывать тебя сейчас в постель. У нас в запасе много времени. Так что будет чем заняться и до постели.
– Я не хочу ничем заниматься.
– Ты даже не знаешь, о чем речь. Ты вообще ничего не знаешь.
Джесс тихонько вздохнула.
– Тебе понравилось творить со мной такое, да?
– Ужасно понравилось. Только не нервничай так. Когда мы ляжем в постель, ты будешь хотеть этого так же, как я. Я ничего не беру у женщин силкой. Даже не целую насильно.
– Ты их уговариваешь. Так интереснее, верно?
Он весело рассмеялся:
– Гораздо интереснее. Особенно женщинам. Но раз уж ты не хочешь сегодня оказаться у меня в постели, то расслабься и…
– Не хочу расслабляться. И не могу.
Ей хотелось расстегнуть его рубашку и прижаться щекой к его груди. Хотелось, чтобы он целовал ее снова и снова. И, словно прочитав ее мысли, Кеннет сказал:
– Я ведь вижу, что ты желаешь меня так же, как я тебя. Но ты, как и я, наверное, не хочешь спешить. Чтобы растянуть удовольствие.
– Сомневаюсь. – Она покачала головой. – Не знаю, почему позволяю тебе… все это. Обычно у меня есть сила воли. Наверное, это из-за пережитого страха. Когда страх лишает тебя сил, потом очень трудно держать себя в руках.
Себастьян снова засмеялся:
– Да-да, конечно. Когда чудом избежал смерти, потом всегда хочется женщину. Я обнаружил это несколько лет назад. Но не знал, что и у женщин бывает так же. Значит, и у них то же самое?
– Сейчас – да, – призналась Джесс. – Раньше я была слишком молодой, поэтому не чувствовала этого. Но я очень рада, что Лазарус не убил тебя.
– А я рад, что он не убил тебя.
Внезапно со стороны лестницы послышались шаги. Кто-то спускался вниз.
– Да, нам очень повезло, – прошептала Джесс. Она положила руки ему на плечи. – Знаешь, ты самый живой из всех, кого я знаю. Ох, не могу этого объяснить. Но даже когда я просто смотрю на тебя, мне кажется, что в тебе словно горит огонь.
Вот и сейчас, прикоснувшись к нему, она почувствовала, как его огонь перекинулся на нее. Но рук не убрала.
Наверное, он увидел в ее глазах мольбу. И поцеловал, давая то, чего она так ждала. Целуя его в ответ, Джесс думала о том, что вот сейчас, через несколько минут, они поднимутся по лестнице, чтобы предаться любви в спальне Себастьяна. Да, они непременно лягут в постель, потому что к этому все и шло. И оба прекрасно это знали.
– О, вот ты где… – В дверях появился Стэндиш.
– Да, я здесь, – кивнул капитан.
– Будь осторожнее с горшками, Себастьян. У твоего локтя – кубок с минойским дельфином. Юнис просит, чтобы ты позвал повитуху для… Господи, я забыл, как ее зовут.
– Повитуху? – Себастьян нахмурился. Что ж, рано или поздно это должно было случиться.
– Флора. Ее зовут Флора, – вспомнил Стэндиш. – Лазарусу она, вероятно, очень нравилась, раз отпустил ее уже в самый последний момент.
Глава 25
Хангерфордский рынок
Дойл находился именно там, где они и договорились встретиться. Стоял на мосту с удочкой в руке. Остановившись в двух шагах от него, Джесс поставила корзинку на дорожку.
– Хороший денек, верно, мисс? – Он вежливо улыбнулся ей.
Джесс тоже улыбнулась. Положив локти на каменный парапет, она посмотрела вниз, на воду, потом спросила: – Как рыбалка, мистер Дойл?
Дойл поиграл удилищем.
– Очень хорошо. Хотя у меня нет сегодня нужды в рыбе. У меня с рыбами особый договор. Я их не цепляю на крючок, а они на него не покушаются. – Он вдруг нахмурился и сказал: – За вами следят, мисс. Четверо мужчин. – Дойл посмотрел в ту сторону, откуда пришла Джесс, затем снова уставился на воду. – Британские спецслужбы вроде бы. Но какие-то они… неосторожные.
– Они и не стремятся к осторожности, – ответила Джесс. – И с ними я чувствую себя… как Дудочник из Гамелина во главе армии крыс.
Плававшие в канале утки хрипло закрякали и подплыли ближе. Растрепанные и безобразные утки-кокни. Джесс принесла с собой хлеб и стала бросать им крошки.
– Спецслужба с самого начала приставила следить за вами некую парочку. Эйдриан хотел обеспечить вашу безопасность. – Дойл поводил удочкой. – Насколько это было возможно, конечно.
Джесс пожала плечами. Продолжая бросать в воду крошки, она обдумывала услышанное. Но хлеб, куда бы она ни бросала крошки, все время доставался одним и тем же уткам. В этом Джесс увидела некий урок.
– Насчет тех, кто за мной следил… Ты ведь был одним из них, верно?
– Потому что имел приказ охранять вас. Давать ту информацию, которой интересовались. Помогать советом. – Он взглянул на нее и добавил: – Эйдриан просил охранять вас от бед, но не очень-то получилось, к сожалению.
Джесс молча кивнула. Она нисколько не сердилась на Дойла. Да и в чем она могла бы обвинить этого человека? Дойл состоял в британских спецслужбах. Его приставил к ней Эйдриан, чтобы охранять. И если бы вдруг сейчас из канала появились какие-нибудь морские чудища, то он бы бросил свою удочку и стал бы сражаться с ними, вооруженный лишь перочинным ножиком. Но то же самое сделал бы он и ради дочки торговца рыбой. Работа на спецслужбу никак не отражалась на таких, как мистер Дойл.
– Но сам Эйдриан не стал бы делать это открыто и ходить за мной по пятам. Он должен проявлять осторожность.
– Да, верно.
Чего только Эйдриан не делал ради ее безопасности. Он приставил к ней самых лучших своих людей – это не вызывало сомнения. Дойл мог бы стать важной персоной в британских спецслужбах, если бы захотел. Мог бы стать и главным управляющим, если бы работал у нее в конторе. А Эйдриан поручил ему присматривать за девушкой. Какая смешная и нелепая ситуация!
Немного помолчав, Джесс спросила:
– Как давно вы состоите в британских спецслужбах, мистер Дойл?
– Всю свою жизнь. Начал лгать прелестным девушкам вроде вас, еще когда был мальчишкой.
Наклонившись, Джесс бросила в воду остатки хлеба.
– А я и не догадывалась. Ни о чем не подозревала.
– Значит, я хорошо работал. На Микс-стрит меня зовут Дойл Тайная Тень. Я заслужил свою репутацию.
Джесс не засмеялась. Разве что улыбнулась. Дойл пристально посмотрел на нее. Густые брови и морщинистое лицо придавали ему чрезвычайно серьезный вид.
– У меня дочь твоего возраста, Джесс. Затерялась где-то в Испании. Последний раз, когда я получил весточку от нее, она мешала французам спокойно жить. Надеюсь, кто-нибудь позаботится о ней, если у нее возникнет в этом необходимость. Я делал все для твоего отца – так же, как и Эйдриан.
Папа согласился бы с Дойлом, потому что был слеплен из одного с ним теста.
– Я сыта по горло всеми, кто обо мне заботится и лжет ради этого с утра до ночи. – Она наклонилась за корзинкой. – А знаешь, что это значит? Что я не заплачу тебе за последнюю неделю. Будь я проклята, если стану платить агентам спецслужбы.
– Да, понимаю. Погодите, мисс, позвольте мне.
Если кто-то наблюдал эту сцену со стороны, то видел, как дружелюбный, хотя и грубого вида мужчина отложил удочку и нагнулся, чтобы поднять для дамы корзинку. За что она вежливо его поблагодарила, взяла корзину и пошла своей дорогой. На прощание он приподнял кепку.