— Игра очень увлекательная, мистер Торн, — заметила Полли, — и вам не составит труда освоиться с правилами.
— Я имел в виду не игру, — произнес он, стараясь не повышать голос. — Я хотел сказать, что вопрос еще окончательно не решен.
— Какой вопрос? — осведомилась Лили.
— Буду ли я сопровождать вас завтра в контору Драммонда или нет. Если только там нет ничего такого, о чем мне, по вашему мнению, знать не следует, я не вижу никаких оснований, почему бы мне не присоединиться к вам.
Набрав в грудь воздуха, Лили прошипела в ответ:
— Вы намекаете на то, что я…
— Я намекаю лишь на то, что не вижу никаких причин, почему бы мне не послушать вашу беседу с Драммондом. Послезавтра я собираюсь уехать в Лондон.
— Вот как? А зачем? — спросила она.
— Чтобы заказать себе… — он оглядел свой костюм, — . новую одежду. — Эйвери с торжествующим видом ткнул пальцем в рубашку, которая, казалось, вот-вот порвется на груди. — Если, конечно, вы не против.
Очко в его пользу. Лили смотрела на него таким же взглядом, каким смотрит крыса на кобру, завороженная гипнотическим покачиванием ее тела, хотя причина ее внезапного испуга оставалась для него неясна.
— Нет, — ответила она каким-то странным, неестественным тоном. — Ни в коей мере. Вы вольны поступать как вам угодно.
Франциска, которая на всем протяжении их разговора хранила обычно несвойственное ей молчание, вдруг рассмеялась:
— Пожалуй, в этом году я вообще обойдусь без дерби. Представление, устроенное в Милл-Хаусе, обещает стать куда интереснее.
— Эй, кто-нибудь! — донесся до них откуда-то призывный девичий голос.
Спустя мгновение Тереза, единственная из горничных Милл-Хауса, которая уже была на сносях, появилась в поле зрения, с трудом переставляя ноги. Едва заметив их, она вдруг резко остановилась, схватилась рукой за грудь и упала навзничь. Ее толстые ноги некоторое время торчали над травой, а затем скрылись из виду.
— Боже мой! — воскликнул Бернард.
Прежде чем Эйвери успел опомниться, мальчик бросился бежать через поляну; длинные ноги и развевающиеся полы сюртука придавали ему вид гигантского аиста, охотящегося за лягушкой.
— Святые угодники! — пробормотала Эвелин.
Эйвери широким шагом направился к тому месту, где Бернард пытался поднять с земли упавшую Терезу — впрочем, без особого успеха. Мальчик одной рукой обвил плечи девушки, а другой подхватил ее под колени, и если бы та не была раздавшейся, словно тыква, то наверняка согнулась бы вдвое. Сейчас же она больше всего походила на толстого осьминога, распластавшегося поверх коралла. Она отчаянно махала руками и ногами, а Бернард прилагал немалые усилия, чтобы ее удержать.
Эйвери потрепал покрасневшего от натуги Бернарда по плечу. Мальчик повернул к нему голову.
— Со мной… все в порядке, сэр.
— Нет! — простонала Тереза, которая, судя по всему, была в полном сознании. — Он, того и гляди, меня уронит!
— Пожалуй, я мог бы отнести… — начал было Эйвери, но тут же осекся, заметив, как исказилось лицо Бернарда. Тереза, однако, не отличалась такой же чуткостью по отношению к мальчику, взявшему на себя роль ее рыцаря-избавителя.
— Да, сэр, — подхватила она. — Думаю, вы правы. Зачем бедному парню рисковать своей спиной, когда рядом есть здоровый, крепкий мужчина вроде вас, который в состоянии отнести меня куда угодно, даже не взмокнув.
Действительно, на лбу Бернарда крупными каплями выступил пот, а дыхание стало хриплым и неровным. В его нынешнем состоянии любое перенапряжение могло привести к сильному приступу. В то же время Эйвери слишком хорошо помнил, как унизительно чувствовать себя слабым и беспомощным… одним словом, неполноценным человеком.
— Может, она уже в состоянии идти сама? — вмешалась Лили.
Он даже не заметил ее приближения. Она стояла рядом, высокая и стройная, пронзая его взглядом, словно испанский инквизитор, готовый начать допрос. Следом за ней появились Франциска, Эвелин и Полли Мейкпис, чью коляску подталкивал брюзжащий Хоб.
Тереза слабо улыбнулась:
— Честное слово, мисс Бид, я не знаю, что такое на меня нашло.
— Вот как? — Лили окинула всех присутствующих ледяным взглядом. — Не знаю, стоит ли мне высказывать свою догадку на этот счет. Отпусти ее, Бернард. А что до вас, мистер Торн, то в ваших услугах нет необходимости. С девушкой все будет в порядке. Не правда ли, Тереза?
Бернард неловким движением поставил Терезу на ноги. Та чуть заметно ухмыльнулась и нервно отерла руки о фартук.
— Да, мэм. Мне уже лучше. Полагаю, всему виной жара, мэм.
— Жара? Фи! До чего же хрупкими стали женщины в наши дни! — заявила Полли. — На мой взгляд, тут дело в тех противоестественных приспособлениях, которые они носят под одеждой, чтобы казаться стройнее. Корсеты, турнюры и всякое такое. А вы что думаете, мистер Торн?
Торна смутил оборот, который принял их разговор. До сих пор женская одежда мало занимала его мысли. Ладно, допустим, будучи подростком, он часто предавался размышлениям на эту тему, но никогда не думал, что эти приспособления как-то влияют на здоровье женщин.
— Я вообще ничего не думаю.
— Чего и следовало ожидать, — пробормотала Лили.
— Я имею в виду, — произнес он, сдерживаясь, чтобы не ответить ей грубостью, — что у меня нет определенного мнения на сей счет.
— Зато у меня есть, — заявила мисс Мейкпис. — Если женщины перестанут носить весь этот хлам, то обнаружат, что способны на многое. По правде говоря, я подозреваю, что корсеты были нарочно изобретены мужчинами, чтобы женщины не могли убедиться в том, что за исключением некоторых неизбежных функций, связанных с воспроизведением потомства, мужчины в общем и целом совершенно бесполезны.
— Это самый совершенный образчик чеп… то есть тщеславия, какой мне когда-либо приходилось выслушивать, — отозвался Эйвери.
— На мой взгляд, мисс Мейкпис затронула очень важный вопрос, — заметила Лили. — Если не считать тяжелого физического труда, требующего большой мускульной силы, женщина вполне способна делать то же самое, что и мужчина.
— Умоляю вас, — произнес Эйвери, — давайте оставим этот разговор!
— Вы хотите доказательств?
— Прошу вас, не будем сейчас это обсуждать.
— Ха! Мужчины всегда так говорят, когда им больше нечего возразить.
Терпение его лопнуло.
— Но откуда вам знать, что говорят мужчины, мисс Бид? Мне казалось, что вы до сих пор предпочитали держаться как можно дальше от мужского общества.
— О!
— Женщины всегда так говорят, когда им больше нечего возразить, — буркнул он.
Франциска, подоспевшая к месту действия последней, без сил рухнула на траву, подперев ладонью подбородок. Эвелин, бросив беспокойный взгляд по сторонам, уселась рядом с ней, сложив руки на коленях. Тереза, всеми забытая, переминалась с ноги на ногу.
— Стало быть, вы боитесь принять мой вызов?
В течение десяти долгих секунд, отмеренных ударами их сердец, они молча стояли друг против друга, исполненные пыла, решимости и откровенного, неприкрытого гнева, который словно пронизывал пространство между ними.
— Нет, — наконец ответил Эйвери. — Я джентльмен и потому не желаю ввязываться в смехотворный поединок, который поставит нас обоих в глупое положение. — Он повернулся, собираясь уходить.
— Трус.
Эйвери вскинул голову, однако не стал отвечать ей ударом на удар. Он должен был оставаться джентльменом.
— Зачем вы пришли сюда? — обратился он к Терезе.
— Что? Ах да. Я хотела сообщить вам, что к нам только что прибыли гости. Джентльмен и две юные леди из высшего общества. Говорят, что хотят видеть мистера Торна.
— Джентльмен, Тереза? — переспросила Лили с напускным благоговением в голосе. — Да еще из высшего общества? Бог ты мой, какая нежданная удача!
Надменно вздернув подбородок, она развернулась и направилась к дому. Эйвери помог Франциске подняться на ноги, Бернард оказал ту же самую услугу своей матери, а Хоб снова принялся толкать инвалидную коляску мисс Мейкпис. Прибыв в гостиную, они застали там Лили в обществе молодого брюнета с пышными усами и двух прелестных белокурых девушек со свежими личиками.