— Все?
— Да.
Когда я повернулся, они уже одевали спящих людей в свою одежду.
Я накинул на них личину спящих.
— Воробышки, готовьтесь, пойдете в Университет. Я сейчас к вам подойду.
Я испугался оставлять их здесь. Думаю, черные не остановятся, а меня не будет.
— Ареорн, я сейчас подойду. Мне надо вывести отсюда своих людей.
Мы проделали аналогичную операцию с горничными у себя. Я накинул на Воробышков личины горничных и вывел вниз. Спящих людей я поместил в «пузыри», которые выдержат любую магическую фантасмагорию и исчезнут, когда все закончится — я не был готов ими пожертвовать.
— Сися, встреть Воробышков на входе в Университет, они пока поживут у тебя.
— Хорошо.
На себя я надел личину самого среднего человека, которую только смог придумать. Потом связался с Хасимом:
— Мне нужен мешок «перемирий». Я буду метрах в пятистах от воронки у пирса. Приходи сам — не хочу никому ничего объяснять. Мы будем втроем. Минут через сорок.
Когда мы спустились вниз, мои «подопечные» под руководством Василиса отнесли пустые подносы на кухню и столпились перед входом. Когда я подошел, Василис сказал:
— Завтра в восемь на работе. Не опаздывать!
Мы вышли.
— Воробышки, идите в Универ, там вас Сися встретит. Поживете у нее пока.
Затем я активизировал все возможные ловушки в системе безопасности, включая бутафорский коричневый купол. Я туда просто красного подкинул.
Воробышки ушли к Универу, а мы направились в сторону набережной.
— Как мы доберемся к себе, Туттер?
— Увидите, — улыбнулся я.
Когда мы пришли на берег Океана, степняки встали поодаль — они явно побаивались воды.
— Дайте руки, Ареорн, и представьте место на берегу Океана, куда бы Вы хотели попасть.
Он закрыл глаза и протянул мне руки. Я увидел место, потом считал его на всякий случай. Силен Старик.
— Мы ждем сейчас человечка с «подарками». Пока он не подошел, я хотел узнать, как у вас относятся к новым коричневым?
— Больным паучьей болезнью? Мы их убиваем. А на входе в каждый чум висит специальный оберег, чтобы паучки не могли забраться. Правда, три крупных клана попали под их зависимость. В результате их шаманы могут возглавить совет. Тогда нам всем крышка.
Я снял со своей деревянной руки «перемирие».
— Посмотрите.
Он повертел в руках, потом глянул аурным зрением.
— Это потрясающе!
— Приложите напротив сердца.
Он сделал это. «Перемирие» впиталось.
— Я правильно понял, что это?
— Совершенно.
— Цилия, ты это видишь?
— Да, дедушка.
Я снял с себя еще один артефакт.
— Цилия, подойди.
Она несмело подошла, я сунул руку ей за пазуху и, приподняв налитую грудь, приложил артефакт. Заодно, каюсь, качнул серого.
Она вскинула на меня глаза и очень серьезно посмотрела.
В это время подошел Хасим. Не задавая лишних вопросов, он скинул с плеча большущий мешок артефактов, поклонился и исчез в темноте. Контрабандист. Обучен лишних вопросов не задавать.
— Прежде, чем вы уйдете, вопрос: Если тело достопочтимого Корсигна будет придано огню, его дух успокоится?
— Да.
— А если он заберет с собой несколько врагов при этом?
— Он будет очень благодарен. Так как мы уйдем отсюда?
— Зайдите в воду, Ареорн, и идите вперед.
Степень его доверия была такова, что он без вопросов повернулся и пошел в воду. Она расступилась и вокруг него начал образовываться пузырь. Он удивленно обернулся.
— Идите, не бойтесь. Поплавайте в нем минут пятнадцать, привыкните к управлению.
Он развернулся и пошел. Пузырь замкнулся за ним и плавно ушел под воду. Цилия расширенными глазами смотрела на это. Я подошел к ней, протянул руку и развязал полы халата. Она и не думала сопротивляться, а просто стояла и смотрела на меня, опустив руки. Я провел по ее подмышкам и промежности руками, убирая все волосы. В ее глазах застыл немой вопрос.
— Мне так больше нравится.
Затем я взял ее налитые груди, покатал их в руках, подергал соски, сжал их. Потом опустил руку и положил на ее щелку. Она услужливо развела ноги. Я потер ей клитор и наслал маленький оргазм. Она зажмурила глаза, но не посмела даже пикнуть.
— Ты моя и это знаешь. Жди.
Она опустилась передо мной на колени.
— Я Ваша, мой господин, — и стала целовать мою руку. Я высвободил ее и достал член. Его багровая головка застыла перед ее лицом.