Так мы и стояли — руки в руках. Она молча, снизу-вверх широко раскрытыми глазами смотрела на меня. В какой-то момент я почувствовал слабую попытку сканирования. По расширенным зрачкам стало понятно, что она не «видит» меня, и это ей явно было удивительно. Я улыбнулся и на секунду приоткрылся, правда, немного исказил картинку — она увидела лишь бесконечно огромную Серую тучу, внутри которой мерцали синие всполохи. Определить размер шара она не могла, но он показался ей просто огромен.
— Как тебя зовут? — спросил я.
— Ты все знаешь, — медленно сказала она.
Я, с удивлением на нее посмотрел.
— Ты же Серый. Давно ты в нашем мире?
— Ого. Неужели это так видно?
Она, несмотря на некую торжественность момента, просто прыснула.
— Ну конечно, гигант с эрегированным членом, подчинивший волкопсов, заставивший отсосать у коня всем известного своим привилегированным положением при дворе псаря и свысока разговаривающий с придворной волшебницей, на которую простые люди боятся поднять глаза. Что может быть обычнее? При этом придворная Волшебница не может его прочитать, а сама чувствует себя открытой книгой.
— Хм… И правда, наверное, не совсем обычно. И часто у вас такое здесь происходит?
— О, не очень. Приблизительно раз в тысячу-полторы лет. Не чаще.
Она мне определенно начинала нравиться. Мы так и продолжали стоять друг напротив друга, глядя глаза в глаза.
Внезапно меня посетила мысль, что происходящее вокруг меня начинают закручиваться в воронку событий, ни одно из которых не случайно. Интересно, смогу ли я влиять на них в дальнейшем? А может быть сейчас идет первичное накопление капитала и мой образ, как говорят в компьютерных играх, «прокачивают»? В любом случае, «Бог человеку дал два уха и один рот» — сейчас надо разобраться, в какую игру я втянут, какова ее цель, а уж потом решать — буду я играть предназначенное мне или нет.
— Позволит ли дама поухаживать за ней? Мне кажется, здесь достаточно тепло
С этими словами, я протянул руку к верхней застежке плаща, сделанной из какого-то желтого камня, украшенного золотом. Ее глаза сверкнули гневом, в ответ на который камень налился желтым цветом. Я взялся за него и в мои пальцы ударила желтая молния. Впрочем, она не принесла мне никаких неприятных впечатлений, кроме легкой щекотки и усиления и так неслабой эрекции. Плащ упал к ее ногам, а глаза вылезли из орбит.
— Это… невозможно, враз охрипшим голосом произнесла она
Ее шарик метался внутри оболочки, находясь в явной панике.
— Ну, раз я здесь такой нечастый гость, то мне простительно некоторое нарушение этикета, — сказал я и, не отрывая от нее глаз, надавил освободившейся рукой ей на плечи, понуждая опуститься на колени. Она не отрывала от меня потрясенного взгляда, тогда я чуть нажал двумя пальцами между ее челюстями, понуждая открыть рот. Она тряхнула головой:
— Не надо, я сама — сказала она враз охрипшим голосом и медленно, глядя мне в глаза, погрузила головку моего члена себе в рот.
Её аура засияла, и она открылась мне полностью. Я смыл все, что было в ней, и она осталась абсолютно пустой. Только вздрогнула, когда я забрал ее шарик. Потом я медленно, поднатужившись, наполнил ее своим туманом, довел его концентрацию почти до темно-серого и запустил ее шарик обратно. Он весело сверкнул и клубы моего тумана на глазах стали превращаться в глубокий золотой цвет. В этот момент я и Милена (так ее звали) услышали в голове голос Леи:
— Здравствуй, Сестра…
Милена вздрогнула и ответила
— Здравствуй, Сестра. Как жаль, что я не первая… — и в этом было, как ни удивительно, огромное количество печали, доброты и принятия ситуации.
Я вытащил член и с интересом наблюдал
— Возьми ее, как меня, — услышали мы голос. — Ты готова к этому, Сестра?
— Да…
Я стоял и смотрел на нее. Вдруг Милена странно засуетилась и стала срывать с себя платье. Некоторое время молча посмотрев на это жалкое зрелище, во мне стала закипать ярость. Я подошел к ней. Подняв левой рукой ее лицо и увидев появившийся вдруг взгляд загнанного кролика, я молча отвесил ей увесистую пощечину. Потом еще. И еще. И еще. Похоже, я даже немного перестарался, т. к. ее взгляд «поплыл». Я перестал давать пощечины и поднял ее до уровня своего лица. Затем, скопив достаточно слюны, я смачно харкнул ей в лицо. Взгляд ее стал более осмысленным.
— Слышишь ты, тварь! Никогда, ты слышишь, никогда и ни с кем не смей вести себя, как суетливая потаскуха! Ты должна быть только собой. Другая ты мне не нужна — иначе ты не достойна носить в себе золотой шар, и твое место на кухне! Даже если Я (я выделил это) заставлю тебя жрать ослиное говно, ты должна делать это так, как если бы ты пробовала редчайший торт. И именно тебе доверили его продегустировать. Ты поняла меня, тварь?!