Потом карета остановилась.
– Что там еще? – заворчала Летисия, подбирая полы своей дохи и выглядывая в окно. Она взялась за ручку дверцы, готовая выйти и поругаться с нашим возницей. Как видно, кучер из Филиппа был хуже, чем охотник. – Филипп! Тьма тебя побери!
Я отодвинула занавеску и подумала, что слова ее прозвучали пророчески. Тьма. На улице действительно была тьма. Стемнело молниеносно, и даже луны не было видно за облаками.
Хлопнула дверь, Летисия выбралась наружу с другой стороны экипажа. Я откинулась на спинку сиденья, пытаясь выровнять дыхание. У меня была версия, куда исчез Филипп, правда, я не хотела ее озвучивать. Все мы люди, но некоторые вещи лучше просто иметь в виду.
– Филипп! Где ты? Филипп!..
А потом я услышала душераздирающий вопль.
Глава шестая
Человек или зверь? Крик был нечеловеческий. Не мужской и не женский. Короткий, он оборвался быстро. Я не могла представить, кто так кричит – как обреченный на смерть.
– Миледи, бегите! Бегите!
Летисия, спотыкаясь, подбежала к карете, судорожно цепляясь за дверцу и стены кареты, пыталась забраться внутрь, и ее колотила крупная дрожь.
– Бегите! Бегите что есть мочи, заклинаю!
Я открывала и закрывала рот. Куда мне бежать, зачем, разве есть смысл? Но Летисия захлопнула дверь, схватила меня за плечо и резко толкнула. Говорить она больше не могла, лицо ее перекосилось, как в припадке, а пальцы впились в меня с такой силой, что я вырвалась уже от нее и, задыхаясь от ужаса, распахнула дверцу со своей стороны и выскочила из экипажа.
Я ничего не увидела – и никого. И крик больше не повторялся, было темно и пугающе тихо.
Конечно, я провалилась в снег почти по колено. Мне мешали платье и тяжелая доха, я спотыкалась на каждом шагу, меня подгонял неизвестно откуда взявшийся страх. Он словно шлепал меня по спине, грубо и бесцеремонно, не давая остановиться, осмотреться, понять, что вообще происходит. Страх хватал за горло и рывками гнал вперед.
Мне бы подумать, зачем я бегу, но паника овладела мной. Я сознавала, что надолго меня не хватит, что я задыхаюсь, что ноги практически перестали меня слушаться, что я отбежала совсем недалеко, хотя казалось, что промчалась несколько миль, и если я оглянусь, то сквозь деревья увижу карету – и, может, еще кого-то. Я грудью кидалась на девственный снег, врывалась в сугробы, видя только то, что до меня никого здесь не было…
Меня никто не окликнул, никто не догонял. Настигнуть меня по следам – легче легкого, так зачем я пытаюсь умереть не своей смертью?
Но хаотично бившиеся в голове мысли не останавливали. Я продолжала бежать, по лицу текли капли пота, мне было жарко, как в летний день у огня. Я разрывала руками доху – безрезультатно, она замедляла мой бег, я вся промокла, и черные стволы кружились перед глазами, сливаясь в скелет карусели.
Потом я упала лицом прямо в сугроб и поняла, что выдохлась совершенно. Ни бежать, ни даже подняться я не в состоянии. Я бездумно хватала пересохшими губами снег и думала, что надо вернуться.
Как это выглядит? Чего испугалась Летисия? Кто кричал? Что – это, что там случилось? От чего я бегу?
Я с трудом поднялась на колени – на большее меня не хватило. Как я могла быть настолько беспечной, почему я позволила внушить себе, что мне надо бежать?
Конечно, Филипп, бедняга, как это бывает, отлучился с козел по нужде. Вероятно, он побежал дальше в лес, чтобы мы его не заметили. Он ведь охотник, он не боится леса, и он вооружен. И он не отзывался на окрик Летисии – право, это было бы просто смешно.
Что она рассмотрела в лесу? Филиппа? Или какого-то зверя, которого наверняка напугала не меньше, чем после – меня? Почему закрылась в карете, а мне велела бежать? Может, думала, что зверь набросится на нее и она отвлечет от меня внимание? Зверь не будет бежать по следам…
А оборотень – будет. Он знает, как преследовать жертву. А вот экипаж – для оборотня это пространство, которое ему неприятно.
И что же тогда?
– Филипп!
Тишина. Ни звука, ни ответного крика. Лишь где-то треснула ветка под тяжестью снега.
– Летисия! Кто-нибудь!
Они не бросят меня в лесу. Они не сумасшедшие, ведь одно дело – погибший крестьянин, а другое – жена лорда-рыцаря. Они знают, что королевская армия уже в пути. Полиция настороже. Перевернут все, но будут меня искать, обязательно выяснят, что случилось.
– Летисия! Филипп!
Никого.