Все, что я знала о нем, точнее, что успела понять: он богат. А я – бедна, девушка без приданого. Да, титулованная, это единственное мое преимущество. Но муж не принимает титул жены, так какая выгода была ему в этом браке и какая выгода ему от моей гибели?
Метель кружила перед моим лицом, холод хватал за руки и давно озябшие промокшие ноги. Я вспомнила, как играла ребенком в снегу с сестрами – если холодно, надо двигаться, надо бежать. Перебороть себя, превозмочь, хотя бы несколько футов, потом пройти, отдохнуть, пробежать еще несколько футов, опять пройти…
Никогда в жизни я не предполагала, что мне придется бороться за жизнь. Все, чего я могла опасаться – болезни или родов. Так я потеряла мать, так умерла моя тетка, но ночью, в лесу, от холода, Тьма знает где?
Мне показалось, что кто-то мелькнул за деревьями. Мало похожий на зверя, слишком высокий, и в тот момент я отбросила мысли о том, что это может оказаться та самая тварь, которая растерзала несчастного крестьянина. Оборотень не следил бы за мной, наверное, он просто набросился бы на меня. Ему незачем меня пугать, я и так напугана дальше некуда, вот она я, неспособная сопротивляться, не умеющая себя защитить.
– Эй! Кто там!
Я всматривалась в темный лес. Нет, мне померещилось, игра пурги и воображения. Или нет?
– Эй! Помогите мне! Пожалуйста!
Я заблуждаюсь.
– Эй! Помогите! Помогите мне, слышите?
Там никого нет.
Глава седьмая
Вспорхнула птица, сбросив с раскидистой ели снег, захлопала крыльями, заметалась. Может быть, это я ее напугала криками, а может, и нет.
– Я леди Вейтворт! Моя карета сломалась! Мои люди пропали! Я награжу вас!
Это какой-то крестьянин, решила я. За поимку оборотня всегда полагалась награда – такая, что можно было жить безбедно в течение нескольких поколений, и если полиция успела ее объявить, то не один человек рыщет сейчас в поисках чудовища, рискуя жизнью. Из казны не платят деньги просто так.
Но я всматривалась и не видела теперь никого. Впрочем, если это существо осязаемое и живое, оно оставляет следы. Я пойду за ним, его жилье наверняка ближе, чем усадьба, и даже если нет, я буду хотя бы не одна.
Я подбежала к тому месту, где видела тень. Никого, ничего, белый снег, бессердечная вьюга заманивает и кружит, смеется надо мной, глупой девочкой, угодившей в нелепую западню. Мне надо выбросить из головы эти глупости и мчаться к усадьбе, там меня ждут очаг и бокал ароматного грога, горячая ванна и обжигающий суп. Если я сейчас кинусь в лес гоняться за призраками, совсем скоро обманчивое тепло покинет меня, и тогда мне конец. Люди в лесу замерзают, и это ужасная смерть…
Я не умела принимать решения. Как мне сейчас не хватало этого навыка! Нерешительность раздирала меня на части и убеждала, что лучше бежать в обе стороны сразу. Но это бессмысленно, каждый шаг в неверном направлении приблизит меня к смерти. Так куда мне идти?
Не давая себе передумать, я развернулась и бросилась что есть мочи по тракту. Ноги скользили, проваливались в снежное месиво, и я, уже задыхаясь, не могла про себя проговорить очевидное. Холодает, и очень быстро, снег прекратится, ударит мороз, и я не успею, не успею добраться до дома.
Нога в очередной раз соскользнула, я едва не упала, но, взмахнув руками, удержалась и вскрикнула, а когда подняла голову, заметила впереди нечто, и это было уже не видение.
Я моргнула. Это крестьянин. Один, но, скорее всего, где-то поблизости его товарищи, потому что никто не станет выбираться в лес лунной ночью без сопровождения. Это ведь логично, так безопаснее. Вероятно, он вооружен, но не будет стрелять в меня.
– Эй?
Крик вышел робким, испуганным, голос сорвался. Существо впереди развернулось и исчезло в лесу.
Я не успела рассмотреть его и уверяла себя, что это крестьянин. Высокий, сутулый, в короткой меховой дохе. Больше некому быть здесь, кроме крестьян, ну а то, что он не отозвался на крик… Я за свое спасение вряд ли дам ему больше денег, чем королевские казначеи. Да, помочь мне не так опасно, как охотиться на чудовище, но он упустит драгоценное время. Люди такие жестокие. Жадные. Глупые.
Я снова злилась – и радовалась. Теперь бежать опять будет легче, несмотря на то, что становится все морознее и практически невозможно идти.
Вой настиг меня спустя несколько ярдов. Настоящий животный вой, голодный и алчущий, словно сулящий, что все бесполезно. Затем я услышала выстрел.
В лесу, где были лишь я, снег и луна, он прогремел как глас Ясных созданий. Лес взволновался, потревоженный эхом, но быстро затих. Мне показалось, он вздохнул с облегчением, чего я не могла сказать о себе.