— Да кабы знать, Юлия Леонидовна, кабы знать! Вы уже вернулись? Как свадебка прошла?
— Замечательно. Но вот эта дохлятина точно плохая примета, — я демонстративно поморщилась, указав пальцем на ворону. — Молодожёны в дом заходят, а на пороге такое…
— Ой, и впрямь! Вы обождите, я мигом выкину. Вдруг правда бешеная какая, — засуетилась она, кинувшись к небольшой каморке за беседкой, где у садовника хранились лопаты. Пробежав мимо меня, она только сейчас заметила спокойно ожидающего у машины Матвея и удивлённо задрала криво выщипанные брови: — Здравствуйте. А вы…
— Двоюродный брат Юльки, Матвей Аристов, — непривычно широко улыбнулся он, а у меня от вида его оскала мурашки прошли по позвонкам. — Я вызвался машину вести, а то муж её того, перебрал вчера немного.
— Он из Саратова, через полстраны ехал, — вдохновлённо подхватила я отличный вариант лжи. — Поживёт у нас немного, погостит.
— Не знала, что у Ады Валицкой сёстры-братья были, — неуверенно пробормотала Нина Аркадьевна. — Ну, добро пожаловать…
Я поспешила развеять сомнения на пухлом лице и активно (и напрочь лживо) заверила:
— Были, конечно! Тётя Таня, она нигде светиться не любила. Вот такусенькую меня нянчила, — вдохновившись, изобразила руками размер батона хлеба. Кажется, это сработало.
— Ну, гости — это хорошо, — слабо улыбнулась обманутая бабулька и, опомнившись, продолжила путь к каморке садовника. — Обождите! Мигом приберу! Я так рано вас не ждала, так что завтрак пока не успела приготовить…
— Да ладно уж, не спешите. Мы не голодные, а Вадим уже поел, — вставил свою лепту Матвей, и от заложенного подтекста меня ощутимо передёрнуло.
Нина Аркадьевна скрылась из виду, перестав мельтешить круглым пятном в тёмно-синей униформе горничной. Я тут же метнулась к машине, и мы с Матвеем довольно шустро вытащили Вадьку на свет. Под командой бокора он поплёлся в дом, а мы придерживали его с двух сторон под руки на случай, если любопытная бабулька посмотрит вслед: чтобы казалось, будто вели пьяного.
К счастью, та озадачилась дохлой вороной и больше к нам не лезла. Я же пыталась дышать ртом и как можно меньше соприкасаться с ледяным твёрдым телом трупа, ещё и вымазанном кровью и кошачьей шерстью. Да, через порог вчерашнюю невесту никто переносить точно не собирался.
— Интересно… — пропыхтела я вполголоса, как только наша процессия прошла через раздвижные входные двери и оказалась в широком холле первого этажа, сияющем зеркалами. — Ты… все вопросы решаешь смертью? Даже если это ворона.
— Юля, я уже много лет служу Барону Субботе, королю загробного мира. Естественно, он даёт мне силы, которые подвластны ему самому. Летать на метле я не стану точно, и телепортироваться тоже… А хотелось бы, — он с тоской задрал голову и присвистнул, увидев закрученную спиралью дубовую лестницу. — На каком этаже его комната?
Вадька запнулся о первую ступень, и стало с ходу понятно: шагать наверх сам он не сможет.
— На третьем, — едва не простонала я.
Скрипнув зубами с досады, пришлось обхватить зомби за пояс и придвинуться к нему плотнее. Тащить грузное тело предстояло долго, мучительно и задыхаясь вонью дохлятины, которую он сожрал.
За месяц до свадьбы Вадим торжественно вручил мне ключи от своего дома и позволил всё тут менять так, как захочется. Видимо, был уверен, что я как типичная самка должна перед спариванием свить гнездо. Но мне в целом было плевать на цвет обоев, натяжных глянцевых потолков и фасон люстр: я заявила, что доверяю вкусу предыдущего дизайнера. Первый этаж занимали холл с домашним кинотеатром во всю стену, навороченная кухня — вотчина Нины Аркадьевны — и столовая. На втором расположился кабинет хозяина и три гостевых спальни, которые со временем должны были стать детскими. Ну и на третьем этаже — комната Вадьки, которая предполагалась нашей общей, гардеробная и ещё одна гостевая, где до свадьбы обжилась я.
Естественно, на каждом этаже были свои ванные комнаты. И как только зомби дотащился наверх, а с меня сошло семь потов, мы с Матвеем повели его мыться. Я ногой толкнула дверь и с облегчением отстранилась от Вадьки.
— Готово. Осталось только его помыть и переодеть. Вадим, раздевайся, — наудачу попробовала я скомандовать, как только он встал посреди сияющей белизной поверхностей ванной.
В ответ он лишь закапал слюной на нежно-розовый кафель.
— Ага, а ещё пусть решит пару квадратных уравнений, — усмехнулся Матвей на мою безнадёжную попытку. — Юля, у него не настолько работает голова. Я же сказал: только собачьи рефлексы. Жрать, лежать, сидеть, идти. Дай лапу.
— Супер. Тогда давай его раздевать.
Но паршивец растянул губы в совершенно гаденькой ухмылке и расслабленно привалился плечом к дверному косяку.
— А вот это без меня. Кто тут жена года?
— Но…
— Без но, — неожиданно жёстко прервал он мои возмущения. — Тебе пора засунуть свою брезгливость подальше, иначе мы далеко так не уедем. К тому же, ты не думаешь, что для домработницы куда логичнее будет, если вы будете принимать ванну вместе, а потом расхаживать по дому в парных халатиках? А я, как приличный брат невесты, пойду в свой гостевой уголок. Кстати, где он?
— Можешь занять любую из спален на втором этаже, — не без труда выдавила я, проглотив возражения.
Слишком логично всё это звучало. Да, эта розово-сопливая ванная прилагалась к спальне молодожёнов; да — только что вернувшейся с брачной ночи паре стоило понежиться вместе в джакузи…
Но нет, нет, не заставляйте меня это делать!
— Отлично. Удачи с намыливанием. — Матвей пошленько подмигнул и удалился, прикрыв за собой дверь.
— Я ведь… я даже без трусов его ни разу не видела, — только и осталось пролепетать мне ему вслед и с досадой прикусить губу, разворачиваясь к Вадиму. Тот приоткрыл рот, обнажая окровавленные зубы.
— Ы-ы-ы.
Святой Сен-Лоран, дай мне сил.
Глава 5
С детства не выносила грязь. За нами с Женькой чистоту наводили бабушка и прислуга, а уж к своему телу я относилась как святому храму. Переезжая в дом Вадьки, я привезла целый чемодан лосьонов, кремов и гелей: на любое настроение свой аромат, на любой случай жизни свой порядок умасливания конечностей. Да, содержание себя в должном виде — одна из самых длинных статей моих расходов. Но, на мой взгляд, именно в этом предназначение женщины: украшать собой мир, а вовсе не возиться в чужом дерьме.
Сегодня извозиться пришлось так сильно, что почувствовать себя собой не помогали ни полфлакона шоколадной пены для ванн, ни натёртая сахарным скрабом до шиплющей красноты кожа, ни даже распечатанный «Кристалл», весело булькающий в пустом желудке.
Такое чувство, будто всё, что я отмыла с Вадьки, налипло на меня саму. Мерещилась между пальцами кровь, а под ногтями — кошачья шерсть. Хотя для выполнения разнарядки Матвея я надевала резиновые перчатки и целлофановый фартук, найденный в закормах у Нины Аркадьевны. Мне пришлось раздеть зомби-мужа, засунуть всю его одежду в мусорный мешок, а его самого — под душ, где он первые десять минут просто стоял под обжигающе горячими струями. Дезинфицировался. А мёртвая кожа и не собиралась обугливаться от кипятка.
От одного воспоминания, как затем я тёрла Вадьку мочалкой, избавляясь от следов его кровожадности, меня снова замутило. Я отпила ещё немного шампанского из бокала, заглушая тошноту, и на миг нырнула в терпко пахнущую шоколадом воду с головой.
Не помогло. Меня мелко потряхивало, как будто только сейчас, по возвращению в привычную обстановку, подступило осознание глубины окружившей задницы.
Мы с Вадькой даже прошлись перед Ниной Аркадьевной. Я специально попросила её принести халаты — правда, ему пришлось залепить лицо одной из моих увлажняющих масок, а на глаза наложить патчи. Но домработница приняла всё за чистую монету и долго умилялась тому, как я вела временно ослепшего мужа в его спальню под ручку.
Приказав зомби лечь на кровать и не шевелиться, я накрыла его одеялом и ушла, заперев дверь на ключ — как будто он закрылся изнутри. Но в розовую ванную зайти больше не смогла. Избавившись ото всех улик, выбросив одежду Вадима в мусорный бак на улице, я залезла в ванную на втором этаже, гостевую. Тут не было джакузи, обстановка поскромнее: кремового оттенка плитка с лилиями да стандартный набор из ванны, унитаза и раковины с подвесным шкафчиком. Зато не приходилось вздрагивать от ощущения, будто пустой взгляд зомби всё ещё направлен на меня, а он примеряется для укуса.