— Да, Дейл?
— Слушай сюда, овечка, — вдруг вместо родного голоса послышался грубый и прокуренный, от которого меня словно окунули в ледяной прорубь и заставили замереть на полушаге. — Твой обсосок братец у нас. Живенько сгребаешь сто кусков, или через час начнём отрезать этому чмырю пальцы. Сечёшь?
— Кто это…
— Меньше базарь, больше шевели жопой! — рявкнули на том конце провода. — Ждём на старом заводе КМЗ, и чтоб без фокусов там. Сто кусков!
— Да откуда у меня столько, вы в своём уме? — только и осталось пролепетать мне, с трудом сдерживая заикание в горле.
— Зубы мне не заговаривай, овца! У жены Демчука, и вдруг лавэ нет? Час даю, я сегодня добрый.
Незнакомец отключился, и от раздавшихся в трубке гудков у меня в затылке словно заорала сирена.
Чёрт, чёрт, чёрт! Женька, придурок, с кем же ты связался?! Жить надоело?! Не сработал его план, не хватило ему денег, чтобы рассчитаться с кредиторами, и поздно шептать «Я же говорила».
Паника подкатывала медленно и уверенно, вместе с полным непониманием, как мне теперь вытаскивать задницу брата, если таких невозможных денег у меня действительно нет и их негде достать за час. А мысль о том, что в эту секунду кто-то делает моему близнецу больно, и вовсе стянула желудок спазмом тошноты и назревающей ярости.
— Что случилось? — озабоченный тон Матвея вернул в реальность, когда тот заглянул в спальню. — Ты побледнела.
— Женька. Его кредиторы… взяли в заложники. У меня час, чтобы найти сто тысяч зелёных, или его начнут… калечить, — севшим голосом выдавила я и без сил плюхнулась на кровать, по-прежнему прижимая к груди телефон. Вдох, выдох. И поиск хоть какого-то ответа в потемневшей болотной радужке. — Что мне делать?
— Ну, для начала — выдохнуть и успокоиться, — спустя короткую паузу обозначил Матвей и шагнул ко мне ближе. Присел передо мной на корточки, продолжая смотреть в глаза. — А потом вспомнить, что ты наняла бокора. И у того есть отличный, слегка разъярённый после твоих поцелуев, непробиваемый как танк и теперь наверняка пугающий трупным видочком слуга. К тому же, сейчас он нереально голодный!
Глава 18
Мои руки слишком дрожали, так что руль «Крузака» пришлось доверить Матвею. Тот казался на удивление спокойным, когда грузил Вадьку на заднее сиденье и озвучивал походя свой наспех сляпанный план:
— Отдашь им рюкзак с деньгами, отвлечешь. Пока сообразят, что там купюры только сверху, я рассыплю могильную землю. Погнаться за нами они не смогут, ну а если дело станет совсем дрянь — в ход пойдёт твой муженёк.
Я лихорадочно кивала, прижимая к груди кожаный рюкзачок, который имитировал деньги для выкупа. В висках стучали назойливые молоточки, не давая сосредоточиться. Сев рядом с водителем, слепо уставилась в окно, то и дело смаргивая пелену перед глазами. Накинутая на плечи ветровка не грела, и думать получалось только о том, что сейчас происходит с Женькой.
Хоть бы его не покалечили. Не избили, не сломали кости, не вырвали ногти… Как там ещё разделывались с должниками в старой-доброй «Бригаде»? Заставляли копать себе могилу? Меня в очередной раз передёрнуло от страха, и я закусила губу до лёгкой боли, сквозь зеркало заднего вида глянув на ждущего приказов Вадима.
Он натужно кряхтел, даже немного постанывая на новом повороте. Маршрут до заброшенного завода Матвею подсказывал навигатор на моём телефоне — я понятия не имела, в какую глушь надо ехать. Осознание, что главная надежда на спасение брата сейчас заложена в живом трупе несчастного муженька, снова давило на совесть. Мало того, что собиралась обобрать беднягу, так теперь ещё и буду использовать его как злую псину на коротком поводке…
Он однозначно такого не заслуживал. Если уж судьба остановила его сердце раньше срока, то хотя бы на безболезненное посмертие и покой он мог рассчитывать: всё же человеком был удивительно безгрешным. Если бы не я, не моя жажда денег, будь они неладны, если бы не вмешательство потусторонних сил и вдобавок ко всему мои неправильные желания, снова оставившие на его мощной шее несколько трупных пятен.
— Мы всё прекращаем, — хрипло выдавила я, смотря при этом исключительно на дорогу через лобовое стекло, по которому дворники размазывали капли дождя. — Завтра же, на конкурсе поваров, отпустишь Вадима. Я не имею права обращаться с ним… так. Заставлять мучиться даже после смерти. Продолжать использовать и издеваться над телом.
Боковым зрением уловила брошенный на меня внимательный взгляд бокора, но не хотела обсуждать что-либо сейчас. Сначала выручим Женьку, и пусть это будет последнее, что Вадик сделает для меня.
— Как скажешь, — не стал спорить Матвей. — На нём новые пятна…
— Да и чёрт с ними. Если он умрёт на глазах десятков людей, ни у кого в здравом уме не хватит фантазии решить, что он был зомбаком. Патологоанатом может и удивится тому, как быстро тело подпортилось, но повода для расследования нет. Инфаркт. Всё, точка.
Стоило только сказать это слово, как чуть разжались тиски в груди. Завтра же всё закончится. Или прямо сейчас — если бандюки, к которым мы едем, вооружены, и превратят всех нас в сито, не получив откуп.
— Вадима не прошибёшь пулей или ножом, всё это не оставит на нём никаких следов, — словно уловив мои опасения, успокоил Матвей, походя сворачивая с трассы на грунтовую дорогу по приказу навигатора. — Так что в случае чего можешь смело прятаться за его спиной. И не дрейфь, ясно?
— Слушай, а не получится этих уродов усыпить, как тогда с охранником в отеле? — пришла мне неожиданно светлая идея, и я с надеждой посмотрела на карман его чёрной кожанки, в который, как знала, он сунул портсигар с арсеналом вудуиста.
Матвей задумчиво пожевал губу, постучал пальцами по рулю. И с тяжёлым вздохом признал:
— Вряд ли эти ребята будут мирно стоять и ждать, пока я разожгу свечу, и до них дойдёт дым. Если бы знать, как будет выглядеть помещение, можно ли например подойти к ним незаметно сзади или сбоку — то да, имело бы смысл отправить тебя с Вадимом вперёд как отвлечение. А так…
— Вот именно так мы и пойдём. Ты же сказал, что я всегда могу спрятаться за ним. И на крайний случай — дать ему команду «фас». Пока я буду заговаривать этим козлам зубы, ты попробуешь подобраться незаметно и усыпить их или хотя бы обездвижить.
В моей медленно светлеющей голове такой вариант выглядел идеально. Никаких жертв, никаких разборок — все просто замрут на месте и дадут мне спокойно забрать Женьку. Но, кажется, Матвею идея не очень понравилась: пока машина медленно вкатывалась на территорию завода через ржавые и гнутые железные ворота, он становился всё мрачней.
— Выглядит так себе, — резюмировал бокор, когда навигатор торжественно объявил «вы прибыли».
И правда, судя по виду раздолбанных бетонных стен, разрисованных баллончиками руками местной шпаны — эти задворки города давно стали уголком для нелегальных делишек всяких упырей. А стоило приоткрыть дверцу, как в нос ударил затхлый, кисловатый запах гнили, плесени и дерьма. Я скривилась, но смело ступила на припорошенную осколками и мусором землю — после такой прогулочки белые кроссовки можно будет выкинуть. Старое, обсыпающееся трёхэтажное здание бывшего завода смотрело на нас чёрными провалами вместо давно выбитых окон.
— Вадим, вперёд, за Юлей, — уже командовал зомбаку Матвей, но тот будто упрямился. Бестолково мотал головой и жалобно кряхтел, и только спустя небольшую заминку поплёлся за мной. Похоже, его покорность изрядно потрепали эмоции хозяина, и теперь он голоден не на шутку.
— Мы через центральный вход, а ты ищи боковой, — напоследок кивнула я Матвею, и он трусцой побежал огибать здание. Мелкие капли затихающего дождя блеском покрывали его куртку и чёрные вихры.
Выдох. Ну вот я и практически одна, с очень сомнительной защитой в виде трупа собственного мужа. Вцепившись в рюкзак покрепче, как можно более уверенно пошла вперёд, слыша за спиной тяжёлые шаги Вадика. Дверей у завода не было — наверное, та же шпана выкорчевала и сдала на цветмет. Так что пройдя через проём, где они предполагались когда-то, оказалась в огромном цеху. Пока что света с улицы было достаточно, чтобы не натыкаться на раскиданные бетонные балки и останки от конвейера, но вот куда идти дальше? Впереди зияла сплошная темнота.