Она и узнала, и не узнала его. Это был ее мужчина, ее возлюбленный, и в то же время совсем другой человек. Вместо дорогого костюма, в котором она привыкла видеть Джека, на нем были видавшие виды джинсовые доспехи и рубашка, расстегнутая на груди. Высокие сапоги и ковбойская шляпа довершали наряд. Джек сдвинул шляпу на затылок, оглядел гостью с ног до головы, но не улыбнулся и не поздоровался.
– Ты привезла одежду для езды верхом? – спросил он.
– Да. – Белинда бросила взгляд на вещи, которые пилот выносил из самолета.
– Переоденешься там. – Он указал рукой на барак и протянул две седельные сумки. – Уложи все, что тебе нужно на пару дней, только не бери слишком много. – И отошел к пилоту.
Белинда задумчиво смотрела ему вслед. Не сразу и поймешь, нравится ей, что он так распоряжается или нет. Вздохнув, она взяла с собой один из чемоданов и отправилась в барак, где переоделась в джинсы и простую рубашку. С одеждой все было более или менее ясно. Сложнее решить, что взять с собой. Вроде и это нужно, и то, но седельные сумки уже угрожающе раздулись.
Джек взял сумки и поморщился – тяжелы. Тут же открыл и принялся выкладывать ненужные, с его точки зрения, вещи.
– Это тебе точно не понадобится, – сказал он, извлекая восхитительную ночную рубашку, купленную только вчера. – И это тоже. – Косметичка последовала за рубашкой. – А это тем более. – Он вытащил шампунь, пару туфель. – Положи все обратно в чемодан, – велел Блейкмор.
Белинда не пошевелилась. Джек сидел перед ней на корточках и застегивал сумки. Она растерянно смотрела на него.
– Привет, Белинда, – сказал он насмешливо. – Я счастлив снова видеть тебя.
Его губы изогнулись в хитрой улыбке. Мужчина застегнул сумки и встал.
– Поехали.
– Куда?
– Увидишь.
– А мои чемоданы?
– О них можешь не беспокоиться. Белинда нехотя упаковала ненужные вещи. Чего еще можно было ожидать? В последний раз, когда они виделись, ведь это именно она грубо отвергла его предложение, недвусмысленно намекнула, что он ей не пара, а теперь свалилась как снег на голову, да еще ожидала, что ее встретят с распростертыми объятиями. Неудивительно, что он так холоден.
Джек ждал ее около лошадей. Одна из них, изящная, холеная кобыла, явно предназначалась для гостьи.
– Ты когда-нибудь ездила с таким седлом?
– Нет. Это трудно?
– Скоро привыкнешь. Я тебя подсажу. Она могла справиться и сама, но позволила помочь – так хотелось снова ощутить его прикосновение. Но руки мужчины не задержались, он просто помог даме сесть в седло и тут же сам легко вскочил на своего жеребца. Они отправились в путь, и Белинде пришлось привыкать к новому седлу. Если немного приноровиться, то оно даже удобно.
Дорога вела в гору, извиваясь между соснами. Потребовалось какое-то время, чтобы почувствовать себя на лошади достаточно уверенно.
Тогда уже появилась возможность по достоинству оценить окружающий пейзаж. Вокруг виднелись поросшие лесом склоны, вершины гор вздымались до небес, их снежные шапки сверкали на солнце. Все пестрело цветами: желтыми, малиновыми, красными.
Вокруг царила полная тишина, нарушаемая лишь стуком копыт, ритмичным дыханием лошадей и звоном упряжи. Уши Белинды, привыкшие к шуму большого города, не сразу различили лесные звуки: журчание ручья, щебет птиц, шелест листвы, шуршание травы, попискивание маленьких зверюшек, убегающих с дороги.
Джек ехал впереди. Чтобы его догнать, пришлось пришпорить кобылу.
– Ты всю жизнь живешь здесь? – спросила Белинда.
Он кивнул и указал рукой на запад.
– Я родился в двадцати милях отсюда, как и мой отец, и дед.
– На ранчо?
Джек взглянул на спутницу, ища насмешку в ее глазах. Но она смотрела на него совершенно спокойно.
– Верно.
– Твои родители все еще живут там?
– Нет. Они умерли.
– Извини. – В ее голосе звучало сочувствие.
– Это было так давно.
– Расскажи мне про твое ранчо.
– Когда-нибудь, может, и расскажу. – Он хлопнул жеребца по холке и двинулся вперед.
Они ехали еще час, почти не разговаривая, лишь раз остановились, чтобы понаблюдать за стадом белохвостых оленей, которые пришли к ручью на водопой. Их коричневые спинки золотом отливали на солнце. Жеребец громко фыркнул, и олени в панике исчезли среди деревьев. Белинда рассмеялась и повернула к Джеку сияющее лицо. Он впервые за всю дорогу широко улыбнулся, но потом посерьезнел, будто сожалея о минутной слабости. Подступила усталость, мышцы, непривычные к долгой езде на незнакомом седле, разболелись. Но вскоре путешественники обогнули гору, и взору Белинды предстал бревенчатый дом, построенный на ровной площадке, надежно закрытой от ветра окружающими холмами. Они остановились у входа. Всадница соскользнула на землю, разминая затекшие ноги.
В домике была всего одна комната. В ней – печка, стол, стулья и кровать, не очень широкая, покрытая одеялами. Интригующая обстановка, ничего не скажешь.
Джек не стал растапливать печь. Вместо этого он развел снаружи костер, подвесил над ним чайник и быстро разогрел на огне мясо и бобы.
После трапезы он начал рассказывать о своей родине – Монтане, о суровых зимах и морозах, о снегопадах и метелях, которые могли налететь в любое время с ноября по июнь. Рассказал о жестоких ветрах в долинах – шестьдесят миль в час и даже больше, о летних грозах, которые были обычным делом в этих краях.
– Здесь сплошные крайности, – заметил он. – Дикая жара, лютые морозы, наводнения, сильные бури, лесные пожары. Все эти страсти для нас привычны.
Белинда поняла, что он нарочно пугает ее, испытывая на прочность.
– Почему же ты живешь здесь? – спросила она как бы между прочим.
– Это мой дом.
– Может быть, потому, что горы в этих местах высокие, воздух чистый и пьянящий, а людей совсем мало?
Джек усмехнулся.
– И поэтому тоже. – Он пошел проверить лошадей и вернулся со спальным мешком, – Я буду спать здесь, а ты в доме.
Женщина не пошевелилась, лишь взглянула на хозяина.
– Ты хочешь наказать меня, да? В ответ – молчание.
– Наверное, я заслужила такое отношение к себе. Ты не спросил, почему я приехала, почему искала с тобой встречи...
Мужчина поднял голову и пристально посмотрел на гостью.
– Почему? – поинтересовался он наконец.
– Долгая история и не очень красивая. Хочешь послушать?
Он сел поближе к Белинде.
– Послушаю, конечно. – Но в голосе его не было особого энтузиазма.
Последовало невеселое повествование о Патрике Чейзе, о его предательстве и о том, как это повлияло на всю ее последующую жизнь. Темнота скрывала лицо женщины, когда она рассказывала о Кристиано. Джек не мог толком видеть лица говорящей, а та была этому только рада. Не стоило, наверно» откровенничать. Некоторые вещи слишком больно вспоминать, но тем не менее Блейкмор узнал достаточно, чтобы понять, через какие муки ей пришлось пройти.
– Теперь ты знаешь, почему я не верила в любовь, не верила себе. Подозревала, что проблема во мне, боялась рисковать, боялась снова ошибиться. Я не вынесла бы этого еще раз.
– И что теперь?
– Теперь я знаю правду и... по-прежнему боюсь. Но я готова рискнуть.
Джек помолчал. Когда заговорил снова, голос его был глухим и мрачным.
– Трудно измениться в одночасье, Белинда. Ты узнала правду о своем парне, натерпелась с мужем и, может быть, хочешь одним приездом сюда возместить все, что потеряла когда-то. Кто знает, может быть, через несколько недель начнешь с ума сходить от скуки. Тебе трудно будет выбираться отсюда в Европу. Все это может оказаться слишком болезненным для тебя.
– Возможно, ты прав. – Женщина поежилась то ли от холода, то ли от нервного напряжения. – Не знаю. Может, нам обоим придется пойти на компромисс. – Голос ее сорвался, но она взяла себя в руки. – Одно знаю точно: я безумно скучала по тебе, Джек. Стоит мне подумать о тебе, и я сама не своя. Признаюсь, я очень старалась все забыть. Но моя жизнь пуста, если в ней нет тебя. Я думала о будущем и поняла, что оно не имеет никакого смысла без любимого человека. – Она замолчала, ожидая, что мужчина хоть что-то скажет, не дождалась и продолжила: – Ты просил меня приехать, посмотреть, чем ты тут занят. Мне совершенно безразлично, как именно ты живешь здесь, я знаю одно: мне без тебя жизни нет. – Она взглянула на него в свете затухающего костра и добавла тихо: – Я люблю тебя, Джек.