Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.
Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...
Джо Р. Лансдейл
" Мой мёртвый пёс, Бобби "
Этот коротенький рассказ – одна из моих наиболее популярных историй. С одной стороны, она забавная, но, как и многие истории подобного типа, их корни совершенно не забавны. Когда начинаешь думать, о чём они на самом деле, это чертовски сильно удручает. Но в хорроре есть юмор. Роберт Блох, один из величайших писателей, когда-либо творивших в этом жанре, раз за разом доказывал это. Он оказал огромное влияние на меня. Я считаю, что это в какой-то степени история в стиле Роберта Блоха. Или, быть может, Фреда Брауна, ещё одного моего любимчика.
Что касается внешней формы, это исключительно я.
Впервые рассказ появился в небольшом журнале, затем читатели его ксерокопировали, чтобы делиться с друзьями, пересказывали его, обсуждали несколько лет, пока его снова не напечатали. Его даже зачитывали по радио Уэльса.
На написание рассказа меня вдохновило слишком большое количество попкорна, из-за которого мне постоянно снились плохие сны. В моей карьере было время, когда попкорн и его воздействие на меня были очень для меня важны. Я, бывало, ел его перед сном, и он вызывал боль в животе и плохие сны. На следующее утро эти сны становились историей или историями. Количество проданных рассказов, навеянных попкорном, было поразительным. Теперь же подобные истории я пишу без воздействия попкорна; собственно, я не ем многое из того, что ел раньше. Мой желудок такого не принимает. Хотелось бы думать, что сейчас я пишу так же хорошо, или даже лучше. Но совершенно точно были некоторые виды историй, которые, казалось, стали результатом этой привычки, и такие я больше не пишу. Время от времени я начинаю скучать по ним и смотрю в сторону шкафа, где хранится попкорн.
В любом случае я всегда прекращаю есть в нужный момент.
Хотя кто знает. Может, возьму и обожрусь.
Мой мёртвый пёс, Бобби, больше не выполняет трюков. Собственно, чтобы хотя бы посмотреть этому лохмандею в глаза, я должен опуститься на колени и приложить голову к земле, либо придерживать его палкой.
Я подумывал прибить его голову к сараю на заднем дворе – может, муравьёв было бы поменьше. Но, как говаривал мой старик, «муравьи могут ползать». Так что в конце концов это, может, и не самая лучшая идея.
Он был таким хорошим псом, и мне не нравится видеть, как он гниёт. Но ещё я устал таскать его с собой в мешке и запихивать в холодильник по утрам и вечерам.
Ещё кое-что. Смерть отвадила его от погони за машинами, собственно, из-за чего его и переехали. Теперь, чтобы он играл с машинами, я должен выходить на обочину трассы и бросать его вместе с мешком в них, а когда он попадает под колёса и отлетает, мне приходится пихать в него ногой с одной стороны, чтобы вторая снова заполнилась кишками.
Я так и поступаю, так что я очень не люблю заглядывать в мешок в конце дня, и, должен признать, целовать его перед сном в губы совсем не так приятно, как раньше. От него идёт запах, и его обколотые зубы – острые и высовываются кто куда и иногда царапают мне лицо.
Завтра я снова собираюсь сводить Бобби на озеро. Если его привязать к надутой автомобильной камере, то он поплывёт. Это неплохой способ остыть после жаркого дня, а ещё так утонут муравьи, личинки и всякое такое.
Я знаю, что утонут. Мы таким образом сохраняли моего младшего братишку на протяжении шести месяцев. Он стал походить на тряпку только тогда, когда мы стали приковывать его к сараю. Не из-за муравьёв, которые поползли вверх и добрались до него, а чёртовы гвозди. У нас не стало хороших мест, через которые можно было прибивать его, когда оторвались уши, и нам приходилось брать гвозди всё длиннее и длиннее, чтобы пробить ими голову, шею и тому подобное. То, что мы каждый день вынимали эти гвозди гвоздодёром, на пользу ему не шло.
Мой старик сказал, что если бы он мог всё переиграть, он не стал бы так сильно бить моего братишку стулом. Но он и о моей младшей сестрёнке так же говорил, когда проломил ей голову. Она, кстати, недолго протянула. Тогда мы ещё не знали столько фокусов, как сейчас.
Ну, надеюсь, я смогу запихать Бобби обратно в мешок. Он стал распухать и разваливаться на части прямо на глазах. Я вроде как готов упаковывать его обратно, так что я могу пойти домой и увидеть мамочку. Я всегда смотрю на неё несколько минут, прежде чем положить Бобби в холодильник рядом с ней.