Прижимаю к себе сына и пытаюсь утихомирить свое сердце.
Я понимаю, что человеку не объяснишь без точных причин свое поведение, но подобные реакции и меня очень утомляют. Хотя контролировать их я не могу до сих пор. Они просто есть. Они просто выступают первыми.
Я не люблю прикосновения к себе ни в каком виде от мужского пола и тем более, когда стоят за… спиной…
Холодом окутывает и утягивает в себя, но голос сына возвращает обратно. Он тянет меня за волосы и пищит.
– Прости, больше не буду. Просто я тебя звал, ты не откликнулась.
– Хорошо, – отвернулась от мужчины и обратила свое внимание на Гордея.
– Поедем?
– Да, конечно. Простите.
Сели в машину и медленно поехали в сторону района, где я теперь жила.
Мне было неловко, но я старалась не показывать вида. Играла с сыном, но он скоро уснул, и я отвернулась к окну.
– Значит, опека приедет? – заговорил Олег.
– Да. Они позвонили утром. Сказали, что сделают свой визит на днях. Видимо, в понедельник, вряд ли они катаются по выходным, выполняя работу. Хотя я не знаю наверняка.
– Что сказали они?
– Дали понять, что не доверяют и будут с особой тщательностью за мной наблюдать, – посмотрела на него и пожалела, потому что он тоже наблюдал за мной в зеркало. – Это все мать. Уверена, она тоже позвонила вдобавок к врачу.
Мои слова снова заставили испытать нечто схожее со стыдом.
– Взрослые порой ведут себя хуже детей, а когда понимают это, оказывается, уже поздно.
– Вам виднее, – ответила чуть слышно, не желая подчеркивать его возраст, но почему-то стало неловко. – Простите.
– За что? Я из категории взрослых. Мне тридцать восемь. И я совершаю ошибки. Все верно.
– И даже такие, когда поздно становится? – вопрос сорвался с губ, прежде чем я успела его просто обдумать.
Мы столкнулись взглядом, и я хотела снова извиниться, но не хватило храбрости заговорить вновь.
Оставшуюся дорогу мы молчали.
В монологе с самой собой я пыталась понять правильность или же наоборот, ситуацию, себя, Олега. И вроде бы думать не о чем, а вот с другой стороны… Все было странно. Это подходящее слово.
Зачем ему помогать мне? Это у меня не было выбора, он мог забрать свой обед и закрыть свои двери. Может и правда смириться с тем, что мир не совсем прогнил?
Хотя я заселилась в квартиру, разве есть смысл себя ругать. Или осталось ли еще хоть что-то, что я не обсудила с самой собой?
Поднялись наверх в квартиру. Я уложила Гордея на свою кровать в кокон подушек и вышла на кухню. Олег в гостиной собирал кроватку, а я заварила чай, решив быть вежливой, и попытаться вести себя нормально. Та же терапия.
– Я законч…
– Вы будет…
Мы столкнулись с ним на пороге кухни. Я отшатнулась оттого, что мужчина, разумеется, сильней и влетела в него, на полной скорости, но Олег поймал меня за плечи, схватившись в них обеими руками.
– Осторожней, – сказал испуганно, а сам не сводил своих глаз с моего лица.
– Простите… я… – выбралась из цепких рук и опустила голову, сделав расстояние, между нами, приемлемым. – Хотела предложить вам чай.
Мы оба посмотрели на стол, где истончали аромат лесных ягод две кружки и вернули внимание друг другу.
– Нет, – ответил он, прочистив горло. – У меня работа, я, итак, задержался.
И я испытала ужасный стыд. Бессовестно полагая, что имею право занимать время человека, который, итак, мне помог, как никто другой.
– Да, конечно. Благодарна вам за помощь.
Дошла до двери. Подождала, пока мужчина обуется, и крикнув в спину «до свидания», потому что он попрощался сумбурно как-то, закрылась изнутри.
Все выходные провела с сыном. Впервые так много времени с ним одним. Наслаждаясь моим мальчиком. Тишиной. Уединением.
Я бы могла привыкнуть к такому ритму жизни, но я понимаю, что так долго быть не может. Мне нужен заработок. Хоть какой-то. У меня нет права на отдых.
Пособия у меня хорошие. Но их не хватит, чтобы еще и откладывать. Я не хочу опустошать свои накопления. Пусть их не так прям много, но они есть, и я знаю, что в любой момент смогу выкрутиться из щекотливого положения. Но не такого, как случилось сейчас.
Смартфон у меня хороший. Поэтому я планирую найти что-то, чем смогу заниматься с телефона.
Села блуждать по страницам поиска работы и вдруг поняла, что у меня нет плана.
Я впервые сижу и понимаю, что у меня и мыслей нет, что будет завтра. Я так боюсь жить. Я так не умею. Стараюсь вести свою жизнь по графику.
Все вдруг стало сумбурным. Я подозревала, что мама скоро сорвется, но, конечно, не предполагала, как именно, в какой момент, и что последует после. И сказать бы что все на ее совести, только проблемы образовавшиеся это не решит.