— И что, нет никого на примете? — спросил я.
Отец тяжело выдохнул и провел рукой по лицу, словно стирая неприятные мысли.
— Не хотелось бы разочаровываться в человеке, которого всю жизнь считал благонадежным и честным, но боюсь, внести изменения в документ мог только он…
— Неужели твой зам?!
— Я и сам ошарашен не меньше тебя. Ведь мы с самого начала были вместе, можно сказать, фирма — это наше детище! Столько лет плечом к плечу, через какие только трудности вместе не проходили! Ума не приложу, что на него нашло…
— А поговорить не пробовал?
— Без этого не обойдется. Но сперва хочу иметь на руках неопровержимые доказательства, чтобы он не смог передо мной юлить. Хочешь поприсутствовать при разговоре?
— Как скажешь, пап.
— Я тебе сообщу.
Договорившись встретиться за ужином, мы расстались. Мне нужно было съездить на свою квартиру, забрать оттуда несколько нужных вещей.
Пока ехал, никак не мог понять, что заставило уважаемого человека стать подлой крысой и начать воровать в своем доме? Даже не зная всех подробностей дела, я тоже был уверен, что внести изменения и дополнения в документ, над которым работал в последние месяцы, мог только сам Михаил Юрьевич. А ведь никто и не заподозрит в нем мошенника! Всегда рассудительный и ровный в общении, он казался мне образцом интеллигента, и я часто недоумевал, как у этого хорошего человека вырос такой циничный сын, как Артем. Да, ни в ком нельзя быть уверенным, даже в себе иногда…
Передав Катю на попечение своего лучшего друга, я надеялся наконец вздохнуть свободно и продолжить жить, как прежде, — получая от жизни по максимуму, не заморачиваясь лишнего по поводу сердечных привязанностей. С Кристиной было покончено, связаться с ней снова — себя не уважать. На свете и так много веселых девчонок, готовых на необременительные встречи по обоюдному согласию. С тех пор, как Катя вошла в мою жизнь, я перестал обращать внимание на таких вертихвосток, но ведь организм, привыкший к пиршеству, не хотел голодать.
Поэтому я решил отправиться вечером в ночной клуб. При желании там всегда можно удовлетворить свои потребности без проблем, даже не заводя знакомств. Правда, с сестренкой в компании это затруднительно. Не потому, что боюсь, как бы она родителям не наябедничала — я уже давно взрослый парень, которому не нужно у них отпрашиваться. Просто мне самому было бы неудобно. Вот и нужно каким-то образом пойти туда одному. Не говорить ей, куда собираюсь? Уйти, не предупредив? Или позвать с собой, надеясь, что она откажется? Черт, как же сложно-то!
Может быть, попросить Пашку позвать ее куда-нибудь на свидание? Ему, кажется, Катя по-настоящему нравится. Да и сестренка не против с ним общаться. Глядишь, что-нибудь у них и получится. Всяко лучше, чем этот Жора…
При воспоминании об этом сибирском бугае неприятно заныло в груди. На сколько он там приехал к нам, на неделю, вроде говорила Кристина? Надеюсь, скоро его в нашем городе уже не будет, и можно будет вздохнуть свободно, не волнуясь за сестренку.
Когда приехал домой, застал всех немного взвинченными. Видимо, отец поделился неприятной новостью и с остальными, хотя, как правило, он старался не нагружать свою семью проблемами бизнеса. Мама сидела понурая, ковырялась в своей тарелке, не поднимая глаз. Отец временами сурово поджимал губы, но упрямо молчал. Катя тоже сидела тихо, задумчиво помешивая ложкой в чашке.
Не желая вновь поднимать надоевшую тему, быстренько поужинал и, поблагодарив маму, отправился в свою комнату. Несмотря на витающий в квартире негатив, менять свои планы не хотелось. Решил позвонить Паше.
— Извини, бро, не могу пока говорить, батя снова в неадеквате, — быстро пробормотал друг и положил трубку.
На заднем плане слышались громкие крики и ругань. Значит, в семье Иютиных очередное выяснение отношений. Понятное дело, Паша своих в такой момент не бросит.
Ладно, значит, не судьба. Другим друзьям доверить Катю я не могу, так что поход в ночной клуб, видимо, отменяется. Как говорится, обидно, досадно, ну ладно. Переживу как-нибудь, пока не критично. Чем же занять вечер?
Тихий стук в дверь стал ответом на вопрос, посланный во Вселенную.
— Можно к тебе? — заглянула Катя, неловко переминаясь с ноги на ногу.
— Да, конечно, Катюша, заходи! — ответил я, освобождая ей место рядом с собой.
— Что делаешь? — спросила она, оглядываясь вокруг.
— Да в принципе, ничего! Хотел было в ночной клуб отправиться, но у Паши обстоятельства неблагоприятные.
— А зачем тебе в клубе Паша? — не поняла сестренка.
— За компанию, — пожал я плечами, не решаясь признаться в том, что хотел ее на него сплавить.
— А-а, — понимающе кивнула она. — А одному там страшно?
— С чего ты взяла? — рассмеялся я.
— Ну-у, мало ли, кто привяжется, а так все-таки друг другу помочь можно…
— Да никто там без причины не пристает, Кать, — ответил я. — Так что можно и в одиночку сходить. Но только не тебе! — спохватился я.
— А мне почему нельзя тогда? — удивилась она.
— Просто тебя туда не пропустят, слишком молоденькой выглядишь, — попытался я отшутиться.
— Да что вы все к моей внешности привязались? — внезапно рассердилась Катя. — На крайний случай могу с собой паспорт носить!
— Не обижайся, Катя, я же пошутил!
Сестренка насупилась и сложила руки перед грудью, всем своим видом демонстрируя, что не собирается со мной разговаривать. Я шутливо легонько толкнул ее в плечо, отчего вся эта обиженно-гордая композиция свалилась на мою кровать, но вместо того, чтобы вскочить, напротив, раскинула руки и устроилась поудобнее. Я тоже прилег с ней рядом. Помолчали минут пять, а потом Катя, приподнявшись и повернувшись ко мне, оперлась локтем о кровать и положила голову на ладошку.
— А помнишь, Стас, как мы тут с тобой Новый год встречали? Всего-то прошло чуть больше недели, а такое ощущение, что целая жизнь!
Глаза ее подернулись мечтательной дымкой, отчего их карий шоколадный цвет казался почти нереальным темно-каштановым, а аккуратные пухлые губы приоткрылись в легком вздохе и вновь сомкнулись.
— Так много всего изменилось… Иногда мне кажется, что я сплю. И когда проснусь, ничего этого не будет…
— Глупышка, — провел я пальцем по ее лицу, обводя контуры губ, носа, бровей, — это не сон. Все реально. И ты с нами, ты — моя сестра. Удивительно, конечно, что ты нашлась! Надо же было судьбе нас свести вместе в одно время в одном месте! Это просто чудо!
— Ага! — согласилась Катя. — «Обыкновенное чудо». Фильм такой старый есть. У меня баба Люба только советские фильмы смотрела, зарубежное кино совсем не признавала.
— А про что фильм?
— Про любовь.
— Надо посмотреть как-нибудь.
— Вряд ли. Там две серии, и он довольно грустный, хотя и со счастливым концом, — вздохнула Катя.
— Главное, конечно, хэппи энд, — заметил я. — Кстати, а ты с бабушкой хоть раз говорила после того, как к нам переехала?
— Я звонила несколько раз, но она сбрасывает, — грустно ответила сестренка. Все же баба Люба до сих пор была ее единственной родственницей. — Обиделась, наверное.
— Не переживай, все со временем образуется, — постарался я ее успокоить. — И баба Люба в конце концов оттает. Она же тебя любит, наверное?
— Надеюсь, что любит, по-своему, конечно, но должна бы…
Мы еще долго сидели с ней вдвоем и вспоминали то немногое, что успело нас связать за этот короткий промежуток времени: и новогодний благотворительный корпоратив, и ночной клуб, и катание на коньках с друзьями. Пользуясь случаем, я ненавязчиво поинтересовался, как она относится к своим новым знакомым.