Слишком часто у Агриппины стали проявляться проблемы со здоровьем. Я прикусываю кончик языка, чтобы не сказать об этом вслух.
— И ты даже не будешь отстаивать свое личное пространство? Ты ведь знаешь, что я не позволю тебе сейчас уехать?
— Знаю. Я все равно больше, кажется, не смогу уснуть. Но я буду здесь, обещаю никуда не сбегать больше.
— Полежи со мной, котенок.
Сердце в груди пропускает несколько ударов из-за нежной просьбы Марка.
Я киваю, иду за ним следом в спальню. Наблюдаю за тем, как Марк снимает рубашку и вытягивает ремень, кладет телефон с часами рядом на тумбочку.
Он притягивает меня к себе и на несколько секунд утыкается лбом в мой живот. Замираю. Пытаюсь дышать, но горло будто резко сжалось.
— Все будет хорошо, — выталкиваю из себя, машинально глажу Марка по голове. Как маленького ребенка. Он сейчас настолько же беззащитен. Рядом со мной.
Мой бывший муж полностью опустошен. Он старается закрыть все свои чувства внутри, но в моменты, как этот, все-таки что-то вырывается наружу. Марк знает, что случится с Агриппиной в скором времени, и ему сложно с этим смириться.
Мы оказываемся на кровати, Марк закидывает за голову одну руку, второй обнимает меня, устроившуюся у него под боком. Я слушаю его дыхание, расслабляюсь, когда оно становится размеренным.
Пока он спит, я думаю о разных вещах. О прошлом, о будущем. О том, что значу сейчас для Марка, как он ко мне относится. Изменилось ли его отношения или он просто слишком устал, чтобы сказать мне правду. Хочет избежать лишнего выяснения отношений.
Когда я пытаюсь пошевелиться, хватка на моей талии усиливается. Марк не просыпается, но даже сквозь сон проявляются его инстинкты собственника.
Мне остается только смириться со своим положением и закрыть глаза. Слишком мало я спала этой ночью.
Слишком тепло и уютно в объятиях бывшего мужа.
Просыпаюсь я из-за того, что Марк начинает шевелиться. Его план оставить меня досыпать законные часы провалился, мы улыбаемся друг другу.
По пути к дому за вещами Агриппины Марк делает остановку возле небольшой кофейни. Я жду его в машине, наблюдаю за людьми и проезжающими мимо автомобилями.
Бывший муж приносит два стаканчика кофе — один небольшого размера, а второй достаточно высокий. Он же мне и достается, себе Марк выбрал обычный черный двойной кофе. Еще у него в руках пакетик с нежнейшими круассанами.
— Может, все-таки хочешь? — спрашиваю, отщипнув еще один кусочек от свежей сдобы.
— Если только из твоих рук, — на светофоре Марк поворачивает голову в мою сторону, смотрит точно на приоткрытые от легкого волнения, которое все чаще возникает рядом с ним, губы.
Ну, он ведь не может остаться голодным?
Я разворачиваю корпус в сторону бывшего и подношу ладонь к его рту. Марк немного подается вперед, специально — я знаю, ему нравится меня смущать — касается языком подушечек моих пальцев.
В доме я быстро собираю все необходимое. Рыться в чужих вещах не доставляет мне удовольствия, но я понимаю, что без этого никак не обойтись в этой ситуации. Заполняю сумку, щелкаю молнией.
Около больницы я не дожидаюсь, когда Марк припаркуется. Прошу его притормозить и разблокировать дверь — меня слегка укачало за время пути, а свежий воздух сможет быстро поправить ситуацию.
Я иду в сторону главного входа, стараюсь дышать полной грудью, подавляя подкатывающую к горлу тошноту.
Выходящий из здания мужчина в форме охранника заставляет меня замереть на месте.
Глава 23
Я не помню ту ночь после определенных событий.
В голове только иногда всплывали какие-то обрывки, странные разговоры чужих голосов. И лицо.
Шрам на правой брови, перебитый нос, бритые почти под ноль волосы. Карие глаза неприметного оттенка, нижняя губа полнее верхней, немного оттопыренные уши. Только я все равно не могла собрать все это в единую картинку, вспоминала лишь по отдельности.
Но сейчас я была уверена, что это он.
Тот самый мужчина с видео, с которым я оказалась в одной постели. Мой «любовник» — по мнению Марка.
Рука проскальзывает по капоту ближайшей машины, я едва удерживаюсь на ногах в скользкой слякоти, стряхиваю с пальцев растаявший снег. Прикладываю их лицу, тру виски по очереди холодными подушечками, чтобы немного отпустило.
Он меня не замечает. Отходит в сторону, достает сигарету из пачки. Рассматривает рядом стоящие с ним машины и как-то завистливо кривит губы.
Я с места не могу сдвинуться. Мне сигналят откуда-то справа, а я продолжаю стоять. Смотреть. Прямо на него.
Прокручивать в голове события того периода. И бояться.
Я снова чувствую себя грязной. Кожа начинает гореть, мне будто плохо в собственном теле. Хочется вырваться, выскользнуть из этой поломанной оболочки, но я заперта внутри и остается только делать рваные вдохи, чтобы окончательно не упасть под колеса.
Не хочу, чтобы все это так на меня действовало, но что я могу сделать? Моя паника не поддается контролю, она зарождается в груди и нитями обвивает каждую клетку в моем теле.
— Влада! — голос бывшего мужа прорывается сквозь шум в голове. — Ты что творишь?!
Он дергает меня на себя за локоть, ловит, когда у меня разъезжаются ноги. Рычит мне прямо в губы, потому что я машинально запрокидываю голову, чтобы посмотреть на него.
Мужские пальцы продолжают сжиматься на руке, даже через плотную ткань пальто я чувствую легкую боль от такой сильной хватки.
— Мне больно. Отпусти, пожалуйста, — киваю на пульсирующее плечо, Марк тут же разжимает пальцы.
Перемещает ладонь мне на спину, продолжает придерживать. Боится, наверное, что я все-таки рухну в грязь.
В его руках немного спокойнее. Это скорее всего какие-то старые инстинкты, когда я считала, что рядом с ним мне нечего бояться.
— Что ты забыла под колесами машины? — спрашивает недовольно, зубы скрипят от злости.
Я делаю глубокий вдох, стараюсь дышать ровно, чтобы Марк ничего не заподозрил. Я не хочу в этот момент никаких расспросов. Не готова.
— Задумалась, — отмахиваюсь банальным предлогом. — Пыталась вспомнить, все ли необходимое я собрала для Агриппины.
— В следующий раз постарайся найти безопасное место для своих размышлений, — Марк все еще выглядит злым.
Я не стала ничего говорить бывшему мужу, потому что у него сейчас есть дела гораздо важнее. Вижу, что он хочет быстрее узнать, как там Агриппина.
У Марка в руках сумка со всем необходимым, он подталкивает меня в сторону клиники.
Подставляет локоть, за который я держусь, стараясь идти с такой же скоростью. Один шаг Марка — два моих. Приходится быстрее перебирать ногами.
Возле двери я специально отворачиваюсь, чтобы невозможно было разглядеть мое лицо. Прикрываюсь волосами.
Бывший муж пропускает меня в лифт, бахилы на ногах раздражающе хрустят. На нужном этаже двери разъезжаются, и мы сразу попадаем в какую-то волнующую сердце суету.
У меня внутри все скручивается, сразу резко начинает тошнить. Я еще не знаю, что у них здесь случилось, но подсознание шепчет мне о том, что сейчас будет один из переломных моментов. Марк тоже заметно напрягается, рвется вперед.
Мне приходится едва не бежать, чтобы успеть за ним.
— Марк Андреевич, нам очень жаль. Приносим вам свои соболезнования… — возле палаты нас перехватывает мужчина в белом халате с бейджем. Медсестры суетятся рядом, стараются прикрыть дверь.
— Вам лучше пока не стоит… — лепечут молоденькие девочки в один голос.
— Я сам решу, что мне делать, — рявкает на них Марк. — Что с ней? Новый приступ? Вы сняли судороги?
Одна из медсестер ловит мой взгляд и качает головой из стороны в сторону. Медленно. Будто в замедленной съемке.
Я сразу все понимаю.
Агриппины больше нет.
Не представляю, как отреагирует Марк на ее смерть. У меня самой глаза мгновенно застилает кристальной мутной пеленой, но я запрещаю себе плакать.