— Что ты с ним сделал? — спрашиваю Марка, когда он возвращается слишком быстро.
Вдруг прикопал где-то рядом? Других вариантов у меня нет.
— Переживаешь за него? — бросает с откровенной неприязнью в голосе. — В такси посадил и дал мужику на чай, чтобы он этого мудозвона в квартиру затащил, а не просто у подъезда выкинул.
— Он может не выполнить обещание…
— Да мне насрать, Влада. Пусть хоть замерзнет под лавкой.
Я понимаю, что на этом разговор окончен.
Домой мы возвращаемся уже под вечер. Марк, как впрочем и всегда, сразу уходит к себе в кабинет, а я растерянно стою посреди гостиной и не знаю, чем себя занять.
Можно было бы разобрать вещи Агриппины, но я пока не решаюсь заниматься этим. Пусть сначала бывший муж как-то заикнется об этом, а то велик риск сделать глупость, о которой меня не просили.
От нечего делать принимаюсь за уборку. За все эти дни в доме не было никого постороннего, так что пыль уже серым слоем успела осесть на поверхностях.
Как-то незаметно я перемещаюсь на второй этаж, делаю уборку в ванной. После привожу себя в порядок. Глаза все-таки начинают закрываться, так что, думаю, мне удастся быстро уснуть, как только я заберусь в кровать. Вот бы никакие лишние мысли не начали лезть в голову — за эти пару часов там была блаженная пустота, к которой я слишком быстро привыкла.
Я уже почти захожу в свою спальню, как взгляд скользит вглубь темного коридора. К двери, которая ведет в кабинет моего бывшего мужа.
Бывшего.
Бывшего…
Повторяю про себя это слово, но не особенно-то оно помогает, потому что уже в следующую минуту я заношу кулак над темным дубом. Стучусь.
Слишком долго ничего не происходит. Ну, или мне так кажется. Я надеялась на то, что Марк разрешит мне зайти, но, наверное, он хочет побыть в одиночестве после событий сегодняшнего дня…
— Я думал, что ты уже спишь.
Дверь резко распахивается.
На бывшем муже все еще рубашка, только теперь с закатанными до локтей рукавами, черные брюки. Волосы слегка взъерошены.
В тусклом свете его кабинета Марк выглядит еще более диким. Опасным. Я тут же жалею о своем решении спросить, как у него дела.
— Проходи, Влада, — глухой рокот пробирает до мурашек.
Я вхожу в кабинет, осматриваюсь. Замечаю на столе открытый ноутбук. Марк работал? Я отвлекла его от чего-то важного?
— Смотрел старые фотографии, — он замечает мой взгляд.
— А можно мне?
На губах Марка появляется мимолетная улыбка.
Он кивает мне на диван, сам огибает стол и забирает с него ноутбук. Бывший муж садится так, что задевает плечом мое, я сначала хочу отодвинуться, но это выглядело бы слишком по-детски.
Утешаю себя тем, что так просто удобнее двоим смотреть в экран. Он же не трогает меня в других местах.
— Ты все-таки очень похож на своего отца. Даже в детстве, — выдаю я на очередной фотографии.
— Мне всегда это говорили, — Марк усмехается.
Он закидывает одну руку на спинку кожаного дивана, я вздрагиваю. Еще сильнее дергаюсь, когда его пальцы скользят по моей шее, опускаются к плечу. Бывший муж на каком-то автомате поглаживает меня, приобняв, а я не понимаю, куда себя деть.
Что это вообще значит?
В одну из слишком долгих секунд хлопает крышка ноутбука. Одной рукой Марк убирает его в сторону, второй продолжает прижимать меня к себе. Уже настойчивее.
Я хочу выбраться из этого капкана, но вместо того, чтобы отпустить, бывший муж тянет меня к себе на колени. Практически силой раздвигает мои ноги, чтобы я оседлала его.
Марк абсолютно спокоен, в то время как я чувствую зарождающуюся панику. Он не больно сжимает мои бедра, но своей хваткой четко дает понять — не выпустит. И лучше бы мне быстрее с этим смириться.
— Сама пришла ко мне, — мужские пальцы скользят выше, пробираются под широкую домашнюю футболку, узлом повязанную где-то возле талии.
— Не для этого… — сбивчиво шепчу, когда Марк поглаживает в районе ребер.
— Планы всегда можно изменить.
Мой бывший муж делает все медленно. Словно не хочет спугнуть меня. Никакой грубости, силы. Только отчего-то эта обманчивая нежность зарождает во мне дикий страх. Я дергаюсь от каждого движения, потому что мне кажется, что Марк вот-вот сорвется.
Опрокинет меня на диван, навалится сверху и не станет возиться с моим согласием.
А я пока сама не могу разобраться, хочу ли его.
Марк решает за меня. Целует, придерживая за шею, чтобы без шанса увернуться. Второй рукой уже уверенно пробирается по спине к застежке белья, щелкает.
Я стону ему в губы, когда он накрывает грудь горячей ладонью. Марк рычит, отстраняется от меня и резко дергает футболку вверх вместе с лифчиком, оставляет меня обнаженной по пояс.
Он припадает губами к груди, сжимает зубы на соске. Именно в этот момент из его движений исчезает тот самый трепет.
— Не бойся, котенок. Я о тебе позабочусь, — шепчет на ухо, когда меня начинает откровенно трясти.
Марк обхватывает меня за талию, слегка приподнимает, чтобы стянуть джинсы вниз по бедрам. Я остаюсь на его коленях в одних тонких трусиках, а он все еще полностью одет.
Слишком быстро сменяются картинки.
Вот Марк уже сдвигает полоску белья в сторону, раздвигает складки и хмурится.
В следующую секунду он уже толкает в мой рот пальцы, смотрит на то, как я обхватываю их губами.
Он увлажняет меня снизу с помощью слюны, дергает свой ремень, высвобождая уже твердый член.
Цепляюсь за мощные плечи, когда Марк осторожно насаживает меня на себя. От следующего мощного толчка проезжаю ногтями по его шее.
— Дикий котенок, — щекочущий шепот мажет по уху, ладонь ложится чуть выше поясницы. Бывший муж наклоняет меня так, чтобы я прижалась грудью к его, и толкается еще раз.
Даже закрыв глаза, я не могу полностью расслабиться.
— Не сжимайся так, малыш. Впусти меня, — Марк легко оглаживает ягодицы, прижимается поцелуем к коже за ухом.
Он продолжает насаживать меня на каменный член, подталкивает меня двигать бедрами, иногда все же срываясь на череду хаотичных резких толчков.
Я начинаю постепенно привыкать. Чувствую, как наконец-то выступает достаточное количество смазки. Теперь мне проще привыкнуть к разрывающей на части безумной наполненности. Поцелуи Марка, смешанные с укусами, которые он оставляет на шее и ключицах, иногда на груди, еще больше отвлекают от тянущей боли между ног, когда он подхватывает меня под ягодицы и вбивается особенно сильно.
Странные ощущения сменяются привычным теплом. Я возбуждаюсь сильнее, с губ слетают сначала тихие стоны, а потом и всхлипы гораздо громче. Марк ухмыляется, когда я подаюсь ему навстречу и перестаю царапаться.
— Ну что, малышка, готова кончить? — бывший муж оттягивает мочку уха зубами, проводит языком по шее. Он снова втягивает в рот напряженную горошину соска, и меня выгибает от острой судороги горячего удовольствия.
Мышцы в теле натягиваются тугими струнами. Внизу живота все пылает, между ног теперь мокро.
Марк входит на всю длину, его пальцы сжимаются на моей талии — он помогает мне двигаться сверху на нем.
Мысли пытаются, в голове один сплошной туман. Бывший муж просовывает ладонь между нашими телами, безошибочно находит пульсирующий клитор.
Его пальцы умелыми движениями растирают влагу по кругу, давят на чувствительный бугорок одновременно с жесткими глубокими толчками горячего члена внутри моего тела. У меня разъезжаются ноги.
Глаза Марка сейчас — что-то нереальное. В них отражается лишь густое звериное желание обладать мной. Без преувеличений. Они настолько темные, что я теперь понимаю всю грубость несдержанных прикосновений, после которых обязательно останутся следы на коже, и бешеного темпа.
Он действительно трахает меня сейчас. Как собственную игрушку. Использует меня, вбивается внутрь так сильно, что я подпрыгиваю от каждого рывка. Марк не сдерживается.
— Давай, малыш. Я чувствую, что ты уже готова. Хочешь же, да? Хочешь кончить на моем члене? — все это сопровождается обжигающими шлепками ладони по ягодице.