– Ванная напротив твоей комнаты, – продолжала щебетать тетя.
С этими моими тараканами знакомы все родственники. Приехав с ночевкой, с дороги, не важно сколько времени она занимала – два часа или день – мне обязательно надо было принять ванну. Вот и сейчас, прихватив мыльно-рыльные, полотенце и домашний костюм, я побежала в душ.
Первое, что меня удивило – наличие бритвы, пены и прочих мужских приблуд. Ах, да! Мой вновь обретенный кузен в соседней комнате и скорее всего пользуется этой же ванной.
Перспективка делить санузел с чужим мужиком, скажем, так себе, но что поделаешь, я в чужом доме. Придется смириться.
3
Внимательно осмотрела раковину, ванну – никаких чужеродных веществ, типа волос, не обнаружила – все сияло первозданной чистотой, словно только что принесли из магазина.
А потому, пустила воду и, сбросив одежду, шагнула под сильные струи.
Губку я с собой не прихватила, поэтому налила гель прямо в ладонь. Привычный запах лимона и мяты расслаблял. Я растирала гель по коже, пока он не взбился в тугую пену, и мурлыкала песенку. Почему-то в голове засела Лобода, и, изгибаясь и любуясь собой, я напевала:
Кто же мы теперь друг другу?
Ложь, звонки – и все по кругу,
Притворяюсь, будто я
Больше не люблю тебя
А может к черту любовь,
Все понимаю, но я
Опять влюбляюсь в тебя.
А может к черту любовь,
Все хорошо, ты держись,
Раздевайся, ложись, раз пришел…
– Вот ничего себе предложение! А куда ложиться? – услышала за спиной голос и обернулась.
В дверях стоял высоченный лоб. Полуголый. Только спортивные брюки непонятно как держаться на бедрах и полотенце через плечо. Растрепанные темные волосы упали ему на глаза, а широченная улыбка показывала белоснежные, как унитаз, зубы.
Я настолько растерялась, что застыла и продолжала пялиться на незнакомца, а он – на меня, пока наконец снова не заговорил.
– Юлька, ты что ли? А я думал опять замок заело.
Только тогда отмерла и поспешно отвернулась. А толку-то? То, что спереди, спрятала, а задница выглядывает из-под белой пены румяными после горячего душа полушариями.
– Вот ничего ты вымахала.
Снова обернулась. Лешка, а это, видимо, был именно он, хотя, встреть его на улице, не узнала бы, прислонился к косяку и, казалось, никуда не собирается уходить.
– Слушай, а ты ничего, – без стеснения рассматривал он меня.
– Может, ты все-таки выйдешь? А то я насморк заработаю, – рявкнула я, ища глазами что бы в него запустить.
– Или наоборот зайти. Спинку потереть? – ухмылялся он.
Ну все! Достукался! Я схватила бутылочку с гелем и замахнулась.
– Ага, сейчас, – он сделал вид, что протянул руку к гелю. – А где губка?
Я со всей силы швырнула в него бутылку, но она врезалась в закрытую дверь.
Черт!
Кажется, мои опасения оправдались – Лёха каким был придурком, таким и остался. Я постаралась поскорее смыть пену, вытерлась насухо и, сполоснув после себя ванну – ведь, судя по всему, Лёшенька так любит чистоту – оделась и спустилась на первый этаж. Там, в гостиной, мама и отец, уже успев переодеться в домашнее, пили чай с тетей и ее мужем.
Я присела рядом и тут же получила чашку ароматного чая и горячий бутерброд с расплавленным солнечно-желтым сыром. Втянула завивающиеся над кружкой облачка пара, и от запаха лимона и кардамона рот наполнился голодной слюной.
Чай тети Лиды – это действительно произведение искусства. Ни у кого еще не получалось сделать его именно такого, насыщенного, но не терпкого вкуса, и глубокого цвета, со множеством оттенков послевкусия, которые, объединяясь, становятся истинным наслаждением для гурмана.
Только открыла рот, чтобы наконец-то откусить хрустящий гренок с растекшимся по нему острым сыром, как в дверях, как черт из табакерки, появился Лёха.
– Тетя Инна, дядя Саша, – широко улыбнувшись, поздоровался он с моими родителями, а потом перевел взгляд на меня и так многозначительно подмигнул, словно нас с ним объединяет какая-то страшно-секретная тайна. – Неужели это Юлька? – видимо, он уже успел просушить волосы, и сейчас пепельная челка небрежно падала на лоб, частично закрывая насмешливые карие глаза. – Так повзрослела, но все такая же мелкая.
От возмущения, я даже забыла об остывающем бутерброде и уже хотела отбрить наглеца, но рассмотрев под футболкой широкие плечи и крепкие мускулистые руки, поняла, что здесь мне не над чем глумиться.
– А тебе-то, видимо, природа только на рост и мышцы расщедрилась, – все-таки нашлась я, намекая на поговорку «сила есть – ума не надо» и то, как он вломился в ванную, вместо того, чтобы подумать – вдруг там кто-нибудь есть. Ведь я еще и пела. Неужели не слышал?