Но поскольку, отвечая, я продолжала его рассматривать, то окончание фразы совпало с тем моментом, когда мой взгляд остановился в районе домашних брюк, держащихся разве что на честном слове. И сразу почувствовала ощутимый тычок маминого локтя. Сообразив, как это выглядит со стороны, я почувствовала, что щеки и уши начинают нестерпимо гореть.
– Я же сказал, что осталась такой же мелкой, – удовлетворенно, словно то, какой я стала имело какое-то решающее значение, произнес Лёха и плюхнулся рядом, обхватив меня за плечи. – Осталось только заплакать, и все будет как в старые, добрые времена.
Пока я приходила в себя и старалась справиться с действительно подступившими слезами смущения и неловкости, наглец вытащил бутерброд из моих пальцев, практически целиком заглотил его и ополовинил мою кружку с чаем.
– Опять начинается, – обреченно вздохнула мама, глядя, как я пытаюсь одновременно удержать кружку и отобрать бутерброд. При этом остатки чая плескались в опасной близости от края.
– Это был мой бутерброд! И мой чай! – возмущенно воскликнула я, а наглючий братец тем временем с аппетитным хрустом догрыз гренок. Урод!
– Тебя не кормят что ли? – всплеснула руками мама. – Нет, ты посмотри на нее, – повернулась она к Лиде. – Дома и ложку в нее не затолкаешь, а в гостях уминает все, что не приколочено. Дома-то тебе что не так?
– А ты предложи бутики, а не суп, я и буду есть, – обиженно фыркнула я, а тетя Лида тем временем урезонивала сына:
– Лёшенька, ну что ты Юле поесть спокойно не даешь! Налей чаю, возьми себе что хочешь и поешь нормально, а не ногах.
– А мне так вкуснее, – рассмеялся великовозрастный балбес и выхлебал у меня остатки чая, частично пролив на меня и на тетин кожаный диван.
– А ну уходите отсюда, – потеряла терпение мама. У меня с ней не забалуешь. – Не можете вести себя как воспитанные люди, отправляйтесь на кухню. Там и поедите, и побеситесь, ничего не испортив. Юлька, ты приготовишь малиновый пирог. Направишь свою энергию на полезное дело. А ты, Алешка, замаринуй мясо – работа как раз для мужчины.
Быстро пристроила всех к делу мамочка.
4
– Инн, ну что ты сына от меня отправляешь. Он как приехал, я его еще толком и не видела. Все пропадает или на улице, или в гараже.
Стоило Лёшке войти в комнату, у тети так засияли глаза, что сразу стало понятно – она насмотреться не может на своего обормота, но моя мамуля была неумолима.
– Лид, да они скоро здесь все разнесут. Ты что, не видишь, еще немного, и они снова начнут драться. Так пусть хоть не у нас на глазах бесятся. Может, и что-то полезное сделают. – Идите-идите, – выталкивала она меня с дивана.
Я бы еще поспорила и поупиралась, но Лёха, как пружина, подскочил и, не тратя время на разговоры, перехватил меня поперек туловища и, под мышкой, как бревно, понес на кухню.
Наверное, мои пятки летали около его носа, потому что вскоре он перехватил меня под коленками другой рукой и, практически обернул вокруг себя. А мне не оставалось больше ничего, кроме как колотить его по чему придется. А приходилось в основном по заднице.
Кулаки у меня небольшие, колошматила я изо всех сил и с мстительным удовольствием представляла, сине-красные разводы на тугом, как мяч заду. Впрочем, синяки, пожалуй, будут и у меня, потому что руки уже горели, а этот паразит не издал ни звука.
И только сгрузив меня почему-то на кухонный стол, он поморщился и потер задницу.
– Ну ты и подраться. Откуда столько силы?
– Копила. Знала, что ты приедешь, – ядовито ответила я и попыталась соскочить на пол, но засранец помешал. Сказав: «позволь ка», положил ладонь на колено, слегка надавил, раздвигая, втиснулся между моих бедер и прижался к краю стола.
Оперлась на руки и попыталась отъехать от него – благо, ширина стола позволяла – но зато не позволила оказавшаяся за спиной сильная рука.
– Та-ак, – задумчиво проговорил Лёха, словно и не пригвоздил меня к столешнице. – Что же понадобиться для маринования мяса? Наверное, глубокая миска?
По-прежнему опираясь на стол и не обращая внимания, что практически лег на меня, он потянулся к шкафчику. Вот тогда-то я и прочувствовала, что природа наградила его не только ростом и физической силой. Это такой изощренный способ указать на ошибки? Что же, сам напросился!
Не очень стараясь отстраниться, хоть и чувствовала, как моя грудь упирается в его пресс, дождалась, когда он возьмет миску и займет опорную руку.