Мой (не)сносный сосед
Алекса Гранд
Пролог
Иван
— Скажите, как вы относитесь к редким животным?
— Ну я там не знаю про редких животных, но у
меня соседка по парадной — вот она редкая с**а…
(с) к/ф «День радио».
– Сколько мы с тобой вчера выпили, а? – дергаю за пятку развалившегося на ковре друга. То, что он уснул на полу, а я в постели в компании двух аппетитных брюнеток, скорее закономерность, чем сюрприз. Благо, Захар перестал обижаться на меня очень давно. Примерно, с нашей первой попойки на день первака в универе.
– Литра три-четыре, – товарищ запускает пятерню в волнистую светлую шевелюру и морщится. Видимо, в башке у него сейчас тоже обезьянки бьют в барабаны, а во рту самая что ни на есть пустыня Сахара.
Я тоже кривлюсь, потому что воды поблизости не наблюдается, а сопящая рядом то ли Катя, то ли Света почти намертво придавила меня ногой в черном кружевном чулке к кровати. Осторожно снимаю с себя чужую симпатичную конечность и так же аккуратно освобождаюсь от тонких пальцев с перламутровым маникюром, облюбовавших мою талию.
Ненадолго задерживаюсь взглядом на узкой полоске черной ткани, теряющейся между двух половинок округлых бедер, и прикрываю наготу пушистым темно-коричневым одеялом. Все-таки девчонка не настолько хороша, чтобы я нарушил свято лелеемое правило одной ночи.
С громким зевком я выбираюсь из постели и шлепаю на кухню, отчаянно надеясь найти спасающий от похмелья грейпфрутовый сок. Но кто-то успел меня опередить: полки холодильника девственно пусты, так что приходится довольствоваться водой из-под крана.
– Чувак, я хочу к этой Кате подкатить, ты не против? – спрашивает Захар, пока я засовываю голову под холодные струи и пытаюсь хоть немного протрезветь. Потому что в башке все так же гудит, а перед глазами плывет алкогольный туман.
– А почему я должен быть против? – вытираю лицо белым вафельным полотенцем и недоуменно смотрю на друга, до сих пор не въезжая в ситуацию.
– Ну ты ж вчера с ней зажигал.
– Да хоть обеих забирай, – и мне, конечно, приятно, что Лагутин чтит мужской кодекс чести, но продолжать знакомство с девушками, имена которых я даже не смог запомнить, вряд ли входит в мои планы.
В доме царит погром, пустые бутылки валяются на полу, а упаковка от пиццы каким-то волшебным образом перекочевала в ванную. На люстре висит сдувшийся воздушный шарик, из ботинка почему-то торчат маракасы, и я начинаю сомневаться, что мы с Захаром были в адеквате вчера.
Голова по-прежнему напоминает гудящий улей, координация движений возвращается медленно, так что я считаю за благо вызвать клининговую службу, так как сладко посапывающие в спальне крали вряд ли приучены к общественно полезному труду, а нас с другом банально жалко.
С чувством выполненного долга я растягиваюсь на диване и от нечего делать звоню Истоминой – моему любимому тирану и деспоту. Уверенному, что без ее присмотра я ограблю банк, сожгу костел и, в качестве вишенки на торте, взорву собственную квартиру.
– Саш, Лизу дай, – после непродолжительной возни в трубке раздается хриплый сонный голос явно ничего не соображающей Лизаветы. – У меня все в порядке. Жив, здоров и готов дальше раздражать вас с Волковым. Это вы всем салоном мой уход отмечали вчера?
– Филатов, честное слово, ты хуже выездной проверки от налоговой. Богом молю, стань нормальным человеком, перестань пить и найди себе девушку, – озвученная Лизкой просьба больше похожа на проклятие, и я считаю за благо отключиться, не дослушав подругу.
Как оказывается, очень вовремя, потому что у двери меня уже ждет мастер чистоты. Невысокая худая девчонка с огромными ярко-голубыми глазищами ожесточенно вдавливает кнопку звонка, отчего гул в моих ушах становится просто нестерпимым. Я отцепляю ее тонкие пальцы от орудия пыток и за запястье втягиваю в коридор, попутно отмечая, что вместо привычных желтых брюк и куртки на ней одет свободный джинсовый комбинезон. И если короткий серый топ, открывающий плоский загорелый живот – их новая униформа, то за это я совершенно точно готов поблагодарить менеджера по работе с персоналом.
Кнопка, а именно так ее хочется называть, особенно на фоне моего двухметрового роста, полирует меня недовольным взглядом и не собирается приступать к уборке. Мое терпение быстро подходит к концу, тем более, что она неодобрительно кривит небольшие, но пухлые губы, обнаруживая пустые пачки из-под чипсов рядом с подошвой ее бело-розовых кед.
– Тик-так, тик-так, Кнопка, часики тикают, – тыкаю в воображаемый циферблат отсутствующих на руке часов и, представив не совсем рабочую картину, многозначительно ухмыляюсь: – за сверхурочные доплачивать не буду.