– Ванечка, миленький, выпусти меня поскорее, пожалуйста, – выбираю самый любезный тон из своего арсенала и вступаю в сговор с гордостью, обещая ей, что мы обязательно отомстим. Чуть позже. А сейчас нужно побыть милой и вежливой девочкой. Совсем недолго.
– А что мне за это будет?
– Торт шоколадный хочешь? – спрашиваю вполне любезно и радуюсь, что Филатов не видит, с какой силой мои ногти впиваются в ладони.
– Конечно, хочу!
Спустя секунд десять моему взору предстают два заспанных бравых молодца, пришедших на помощь попавшей в беду девице. Только кольчугу свою богатыри где-то забыли и теперь совершенно бессовестно светят обнаженными торсами. И я даже на пару мгновений засматриваюсь на кубики пресса и косые мышцы Ванькиного плоского живота, гипнотизирую родинку ниже пупка и только потом вспоминаю, зачем мы все здесь собрались.
– Спасибо, – я закрываю квартиру и заключаю соседа в благодарные объятья, которые ему, если судить по перебравшимся на мою поясницу пальцам, нравятся.
Задерживаю дыхание, боясь спалиться, и все-таки вытаскиваю торчащие из его кармана ключи. С притворным разочарованием отлипаю от мускулистого каменного туловища, шлю застывшим парням воздушный поцелуй и с грохотом захлопываю дверь чужого жилища ногой, обутой в черный замшевый балеток. Срываюсь с места со скоростью выпущенной из пистолета пули и с колотящимся сердцем заскакиваю в лифт под аккомпанемент оглушающего.
– Васи-и-ильева!
Лихорадочно тычу в кнопку первого этажа и чувствую, как от страха потеют ладони. Потому что за время, пока съезжаются металлические створки, мой полуголый сосед успевает отмереть, оценить масштаб устроенной подставы и помчаться за мной вдогонку. Сердце норовит пробить грудную клетку, внезапно просыпается никогда не существовавшая у меня боязнь замкнутого пространства, но фортуна сегодня явно не на стороне вредных верзил. Двери захлопываются прямо перед носом у злющего, как тетя Ника на диете, Филатова, и я облегченно приваливаюсь к стене.
– Он ведь первый начал, правда? – шепчу успокоительную мантру себе под нос и бросаю на дно сумки связку чужих ключей со странным брелоком в форме серебряного черепа с розовым бантиком. И знать не хочу, где он его достал.
Доезжаю до первого этажа в блаженном одиночестве, приветливо киваю вахтерше и быстрым шагом, больше похожим на бег, пересекаю холл. Миную дворовую территорию, как будто сдаю стометровку суровому физруку в школе, и вылетаю на проспект, словно за мной гонится голодный питбуль. Притормаживаю у остановки и от нетерпения постукиваю мыском запылившихся балеток по взбугрившемуся асфальту. Оглядываюсь по сторонам, как начинающий воришка в супермаркете, и готовлюсь выть от разочарования, потому что на горизонте ни одной нужной маршрутки.
И, пока я пытаюсь запустить зависшее приложение и вызвать такси, рядом паркуется тойота серебристого цвета. Боковое стекло бесшумно опускается, и я встречаюсь взглядом с широко улыбающимся светловолосым парнем.
– Куда тебя подвезти? Запрыгивай! – от него веет доверием, а в изумрудных глазах как будто отражается зелень деревьев за моей спиной, и я ныряю в радующий идеальной чистотой салон, поддавшись уговорам интуиции.
– На Ставропольскую.
Глава 4
Алена
Моя удача тоже, конечно, та ещё дура.
Вся в меня.
(с) «Неуловимый Хабба Хэн», Макс Фрай.
– На третьем курсе учишься, да? – новый знакомый Миша ведет машину очень аккуратно: притормаживает перед пешеходными переходами, не пытается проскочить перекресток на желтый сигнал светофора и никого не подрезает. И сам он такой ухоженный, приглаженный и правильный, что мне становится неловко за свой не идеальный внешний вид. За пыль, неровным слоем осевшую на черных балетках, за невыглаженную синюю футболку с цифрой семь на груди и за небольшое масленое пятно, не оттирающееся с рюкзака.
– Ага, – согласно киваю и не спешу сообщать студенту первого курса магистратуры, что мы с ним, скорее всего, ровесники.
– Странно, что мы с тобой не встречались раньше, – смешно морщит лоб Мельников, пока я продолжаю молчать, как партизан на допросе, и рассматриваю сквозь тонированное стекло проносящийся пейзаж.
– Ничего странного, у нас деканаты на разных этажах.
А еще весь прошлый год я работала и совсем не появлялась в универе.
Но этого вслух я не произношу, остро переживая все прелести комплекса троечницы рядом с отличником. Я уверена, что у Михаила дома все книги расставлены по алфавиту, а вещи в шкафу разложены стопочками в зависимости от цвета. И это немного нервирует.