До того момента, пока я не встретил дочь своего врага. Она – словно жидкая ртуть. Изменчивая и непредсказуемая. А главное – живая. Ее непосредственность интригует, заставляет желать копнуть глубже. Узнать, что же представляет собой Екатерина Зимина.
– Стэф, как ты? – небольшая пауза, после который Стас осторожно добавляет. – Уверен, Зимин на говно изошел, когда тебя увидел на приеме. Как ты его заставил не вышвырнуть тебя вон?
– Я угрожал раскрыть его тайну, – приподнимаю привычно бровь, будто издеваясь.
– Какую?
– Без понятия, я блефовал. Но, должно быть, что-то ужасное.
Довольный смех Стаса на том конце провода заставляет легкий укол совести почувствовать. Потому что блефую я именно сейчас. Нагло лучшему другу вру.
Секрет Зимина невозможно забыть – никогда и ни при каких обстоятельствах. Проще сдохнуть.
Бросив бумаги обратно на столешницу, подхожу к креслу во главе стола. Только сейчас отвечаю на первый вопрос Лебедева:
– Хреново. Еще сто грамм инвестиций, – совершенно серьезно сообщаю другу, откидываясь лениво на спинку кожаного кресла из дорогой телячьей кожи, – и я – недвижимость!
Устало проводя рукой по лицу подальше от себя пустой стакан отодвигаю. К черту все – и это тоже!
– Так, как все прошло?
– Не плохо, – отвечаю скупо. Не люблю слова, предпочитаю на деле показать результат. – Ты же знаешь, что мне ничего не стоит извлекать деньги из кармана другого человека, не прибегая к насилию. Он банкрот – помяни мое слово.
Хриплый смех друга заставляет уголки губ лениво приподняться в ответной улыбке.
– Зимин в курсе, что у него завелась крыса?
– Я ему намекнул, – усмехаюсь. – Хотя, сам знаешь, я люблю придерживаться правила, что, когда неприятель делает ошибку, не следует ему мешать. Это невежливо.
– Я на твоем месте уже бы приступил к более решительным действиям.
На тебя все это не похоже, Стэф. Что ты задумал? Зачем ты даешь ему фору?
Пожимаю плечами, как будто собеседник может меня видеть.
– Сдаёшься? – нарывается Лебедев.
– Жуй говно! – отвечаю грубо, в своем стиле.
– Ладно, не заводись. Я пошутил.
– Знаешь, Стас, – в моем голосе добродушные ноты звучат, – люди, которые рассказывают несмешные шутки, получают сломанные пальцы.
Лебедев, нисколько не обидевшись, но, почуяв неладное, меняет тему:
– Кстати, что из себя представляет Сазонов-младший?
Издаю пренебрежительный смешок. Намеренно оскорбительно искажаю имя.
– Пустое место. Из разряда «Васе его папа купил фирму, и теперь Вася нам расскажет, как открыть свой бизнес с нуля и на что обратить внимание», – должно быть, даже через динамик чувствуется исходящая от меня слепая ярость. – Больше всего не переношу избалованных детишек богачей.
– Понял. Ладно, дружище, завтра в первую очередь в банк метнусь.
– Стас, будешь перечислять бабки подрядчикам, сделай еще одно дельце.
– Без проблем, записываю.
Когда я называю элитный бутик и озвучиваю сумму, которую собираюсь там потратить, Лебедев, громко присвистнув, интересуется:
– На чье имя все организовать?
– Зимина Екатерина Борисовна.
– Зимина?!
Молча постукиваю «Паркером» с серебряным пером по ежедневнику, прежде чем ответить:
– Просто сделай, как я сказал.
– Да ты чертов псих, Стэф! – в голосе Лебедева не просто беспокойство, а полное смятение. – Я видел ее фото, когда ты досье на нее просил, – говорит так, как будто обвиняет. – Девка красивая, НО Стэф…черт возьми! Мужик, ты что творишь?! Ты на этой девчонке помешался! Слушай, брат, выкинь ее из головы. Она никогда не будет твоей. Я понимаю, что у тебя сейчас не самые легкие времена с …
– Не втягивай только сюда…
– Как скажешь, – сухо перебивает, понимая, что сквозь выстроенную мной стену уже не пробиться. – Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Не прощаясь, скидываю вызов. В ушах будто набатом звучит: «Выкинь ее из головы. Она никогда не будет твоей». А вот это проблема! Потому что я уже думаю о Кате исключительно, как "моя". Именно так – не иначе. И, похоже, чертовски влип.
Глава 20
Катя
– Войдите.
Дарья, как всегда, смущенно потупив взгляд, переступает порог.
Прежде, чем глубоко вздохнуть, в последний раз провожу деревянной расческой по распущенным золотистым волосам. Всю ночь промаялась. Никак не могла выкинуть из головы приятный голос с хрипотцой, пронзительные глаза и бугрящиеся на руках мышцы. Эти широченные плечи!
«Хватит пускать слюни!» – одергиваю себя, напоминая о том, что в данный момент уже не одна в комнате.