— Нет, — отрезал Брежнев, — ты из Трофимова микроба не делай… пусть будет «подшефным». А название «Симбионт» всем материалам по нашему делу присвоим. Пусть гадают. Про посвященных я подумал — от тебя еще один, от армии пока Ивашутин, от партии Машеров. Остальных подберем позже…
Андропов, слегка, почти незаметно поморщившись, ибо обоих названных генсеком недолюбливал, спросил.
— Извините, Леонид Ильич, а МВД?
— Пока никого, — глядя на заметно обрадовавшегося Андропова, Брежнев не удержался и усмехнулся. С министром внутренних дел Щелоковым Андропов враждовал серьезно и эти слова явно пришлись ему по душе.
— Тогда от меня — Крючков.
— Хорошо. Присылай завтра его, обсудим по комитетским персонально, кого вспомню. И развернутую справочку по Афганистану приготовь, — он пошевелил бровями. — Есть мнение, что эта война — один из важнейших факторов в случившемся.
— Вас понял, — Андропов кивнул. Помолчал, явно волнуясь, опустил глаза. Голос, и так тихий, стал еле слышен. — Леонид Ильич простите, что вмешиваюсь в вашу личную жизнь… Но вызывает у врачей и товарищей по Политбюро ваша новая близкая знакомая… медсестра. Не будет ли выпавшая на ваш еще не окрепший после аварии организм чрезмерная нагрузка…опасна.
Тут Брежнев откинулся на спинку кресла и поначалу тихо, потом все сильнее захохотал. Смеялся долго и заразительно, до слез, раскачиваясь в кресле. Его поддержал и генерал Иванов. Сам глава КГБ поначалу удивленно смотрел на судорожно покатывающегося от смеха Ильича. Потом расслабился и стал тихонько хихикать. А уж дальше и почти в полный голос смеяться. Ну и впрямь заразительно смеялся генсек.
— Значит, опасаются товарищи…чрезмерная нагрузка значит.. — Брежнев вытер платком глаза, слегка успокоившись, выпил чаю. Потом какой — то погрустневший обратился к собеседнику.
— Вот что Юра. На самом деле опасаться нечего, нет ни каких нагрузок… Мне уже не сорок, и даже не шестьдесят. Так только… хочется почувствовать себя мужиком…А Юля хорошая девушка, понимает меня старика, жалеет… Хотя, Юра, я чувствую себя с каждым днем все лучше. — Ильич замолчал, потом встрепенулся, заулыбался. — Хочешь, оставайся, вместе завтра на охоту пойдем кабана завалим.
— Леонид Ильич спасибо за предложение, но вы же знаете…врачи не разрешают — не дай Бог простужусь.
— Ну да, да…эх все мы были когда — то рысаками. — Ильич устало встал, тяжело, по-стариковски, пошел к двери.
— Все, я устал, уже поздно. До свидания, Юра. До свидания, Боря.
Андропов и Иванов распрощались и уехали в Москву, где их ждала практически бессонная ночь. Как в старые, почти забытые времена, о которых сегодня дважды напомнил товарищ Брежнев.
К нам на утренний рассол…
К нам на утренний рассол…[1]
Утро началось с водных процедур и бассейна. Ильич плавал минут сорок, нырял, фыркая от удовольствия, от неожиданно вернувшегося ощущения помолодевшего, полного сил и энергии тела. Потом была пробежка по парку, на которую генсек потратил еще полчаса. Закончил утреннюю зарядку контрастным душем. После легкого завтрака, не задерживаясь, Леонид Ильич взялся за работу.
Викторин испытывал чувство глубокого удовлетворения.
«Повезло мне, что Леня — генсек, да и большой любитель женщин. А окажись какая-нибудь пьянь или старушка замшелая … Тогда бы взвыл от такого попадания. Смотри, как старается. И даже подталкивать не надо. Главное, чтобы не слишком отвлекался на женские чары и не тратил на них все свое время. Дел у нас хватает — Родина ждет. Будем трудится на ее благо и подталкивать на это сиамского братика… Сибарит он все же, а не трудоголик, увы… Хотя от трудоголика я бы тоже взвыл, наверное. Одна работа и ничего кроме работы, причем не моей любимой…»
В десять часов приехал генерал Крючков. Невысокого роста, коренастый, с большой лысой головой, со слегка крючковатым носом на лице, украшением которого служили лишь умные внимательные глаза, из-за больших очков похожий на филина, начальник Первого Главного Управления КГБ (разведки) Викторину внешне не понравился сразу. Но Андропов ему доверял, да и сам Викторин помнил только, что, став преемником Юрия Владимировича на посту председателя КГБ, Крючков ничем себя не замарал. Разве что отсутствием инициативы, этакий, если подумать, Берия при Сталине, способный хорошо выполнять поставленную задачу, но растерявшийся при полной самостоятельности. Так что оставалось только думать, что Брежнев и Андропов лучше разбираются в своих подчиненных. Хотя Брежнев, честно говоря, хотел бы вместо Крючкова видеть другого человека, но и он не стал спорить с главой КГБ.