— Надо подумать, — дипломатично ответил Рыбаков.
— Кроме всего прочего — денежное довольствие на ступень выше занимаемой должности, — заметил капитан.
— Да я не о том, — напрягся Антон. — Справлюсь ли?
— Справитесь, — улыбнулся майор. — Гарантирую. В таком деле выжили, а это многого стоит. Да и ваши характеристики с предыдущих мест службы… И наконец — вы же коммунист?
— Так точно, товарищ майор, — сделал попытку встать лейтенант.
— Сидите, сидите, — махнул рукой майор. — Партия считает, что спецназ в вас нуждается…
— В таком случае я согласен, — поспешил согласиться Антон.
— Вот и хорошо. Сейчас вы дадите подписку и вернетесь в госпиталь. А по выписке — получите направление в нашу часть, — закончил разговор майор. — Лечитесь качественно. Договорились?
Антон продолжал лечение, а в это время в «ограниченном контингенте советских войск» происходили грандиозные перемены.
Начали прибывать первые контингенты — две роты из состава сорокового парашютного батальона ННА ГДР, батальон польской Поморской воздушно-десантной дивизии, рота польского спецназа «Гром», рота чехословацких парашютистов из двадцать второго полка, две роты болгарских горнострелковых войск и рота болгарских же парашютистов. Кроме союзников, в состав ОКСВ перевели и два отряда советского спецназа, разворачиваемые в бригады. Одновременно начали вывод из страны части мотострелковых и артиллерийских полков. Спецназу передали в непосредственное подчинение вертолетные отряды, причем вместо старых вариантов Ми-8 на их вооружение поступали новые, с более мощными двигателями, вооружением и частичным бронированием.
Менялся и состав авиационных частей, предназначенных в первую очередь для поддержки именно действий спецназа. Вместо эскадрилий, вооруженных истребителями МиГ-21 начали прибывать части на МиГ-23. Истребительно-бомбардировочную авиацию усилили, переведя в Шинданд еще одну эскадрилью Су-17, а в Канадагар и Кабул — полк на новейших истребителях-бомбардировщиках МиГ-27М. Усилили и разведывательную авиацию. Вместо устаревших МиГ-21Р появились Су-17Р, а с территории СССР на разведку летали Як-28Р и Су-24Р. Кроме того, в Мары на аэродромы Мары — 1 и -2 перевели эскадрильи дальних бомбардировщиков Ту-22М2 и Ту-16. По итогам опытных боевых действий штурмовиков Су-25, еще до окончания официальных испытаний самолета, на авиабазе в Ситал-Чае началось развертывание 80-го отдельного штурмового полка, который сразу готовился к боевому применению в условиях гористой местности. Планировалось, что к февралю — марту восемьдесят первого первая эскадрилья штурмовиков будет готова к боевым действиям. Близость к заводу Тбилиси упрощала решение проблем с доводкой машины и внесением необходимых изменений в конструкцию по опыту эксплуатации. Одновременно подготовка к производству Су-25, с учетом низкой производственной дисциплины и плохого качества изготовления самолетов в Тбилиси, началась в Улан-Уде, на заводе, выпускавшем до того самолеты МиГ-27…
[1]Бабрак Кармаль — афганский политический деятель, Генеральный секретарь ЦК НДПА, Председатель Революционного совета (глава государства) Афганистана (1979–1986), Председатель Совета министров (1979–1981). «Пешаварская семерка» — союз предводителей афганских душманов в 1979–1989 г.г. Генерал Зия-уль-Хак — пакистанский военный и политический деятель. Президент Пакистана (1978–1988).
Ветер перемен
После сенсационного заседания Политбюро тревожная волна самых черных предчувствий и ожиданий накрыла ЦК и аппарат правительства. Надо признать, эти предчувствия опытных «аппаратных крыс» не обманули. Дальнейшие изменение последовали незамедлительно. Наверху снимали и меняли многих. Стало понятно, что происходит какой-то неожиданный и внезапный поворот в сложившемся к этому времени положении в кадровой политике, в партии и во всей стране.
Первым делом Ильич предложил сформировать на Старой площади новую структуру, что-то вроде Особого Экономического Отдела и придать ему чрезвычайные полномочия. Надо признать, что экономическая ситуация в стране к этому времени сложилась так, что необходимость в чрезвычайных мерах стала очевидной всем, имеющим возможность оценить истинное положение дел. На должность главы отдела Брежнев неожиданно предложил Николая Ивановича Рыжкова, бывшего руководителя крупного машиностроительного завода на Урале. Сейчас Рыжков работал в Госплане. «Сиамский брат» Генсека Тимофеев помнил, как в годы перестройки, премьер Рыжков боролся с возникшим хаосом в экономике, оставаясь одним из немногих политиков и управленцев, кто искренно переживал за благополучие и жизнь простых людей. Брежневу был нужен человек, хорошо знающий реальное положение вещей в экономике, имеющий практический опыт руководства и решения сложных задач производства, знающий о проблемах сам, а не по марксистко-ленинским экономическим теориям. На следующий день Генеральный вызвал Рыжкова к себе. И сразу без прелюдий, в лоб, предложил возглавить Особый отдел. Возглавить не просто так, а в ранге секретаря ЦК. Во время беседы в кабинете вместе с генсеком присутствовал и новый премьер Байбаков. Поэтому Ильич не стал долго говорить, кивнул на премьера: — Ну, решение о вашем назначении уже мною подписано, — усмехнулся, пристально посмотрел в глаза уральца. — Политбюро тоже согласно. Как говорится в одном известном фильме — «согласие родственников невесты тоже получено». Приступайте к работе. Товарищ Байбаков вам поможет. Работайте…