Оказалось, что это совсем непросто. Да, он был писателем, владел слогом и стилем и вообще ему всегда было легче выразить свои мысли в письменном виде, чем в устном. Но сейчас все было по-другому. Его буквально распирало от мыслей и ощущений, он мог написать целую поэму о своей любви, но... Нужно было быть осторожным. Деликатным, ненавязчивым. Он очень боялся снова ее напугать. Если он прямо вот так, сразу, обрушит на нее весь пыл своих чувств, она испугается. Ведь она вчера увидела его первый раз в жизни. И понятия не имеет о том, что он грезит о ней уже несколько недель.
Если Кристина узнает, что он столько времени провел возле ее дома в надежде ее увидеть, что уже практически закончил роман, где она была главной героиней, и, наконец, что вчера следил за ней, прячась в тени домов и за деревьями, она только утвердится в мысли, что он странный тип, если не сказать больше. Решит, что он опасный маньяк, склонный к навязчивым идеям. Вчера она назвала его фетишистом... Он был очень удивлен и расстроен. Кажется, она сказала, что ей недавно о чем-то таком рассказывали. Не иначе как подруги. Может быть, те самые, с которыми она сидела за столиком. Он почувствовал неприязнь к этим незнакомым девушкам. Болтают неизвестно что...
Реймонд включил компьютер и начал писать письмо. Слова приходили с трудом, он много раз переделывал и удалял написанное, начинал сначала, удалял весь документ, снова создавал новую страницу и снова удалял... Все это было не то. Нужно не так, а как-то совсем по-другому.
Когда Реймонд очнулся, за окном было совсем темно. Неужели он просидел за компьютером весь день? Он встал и потянулся. Затекшие мышцы болели, особенно шея. Почувствовав, что умирает с голода, отправился на кухню. В холодильнике, как обычно, не нашлось ничего интересного. Он выпил почти литр сока, потом, подумав, сделал себе огромный сэндвич с ветчиной и салатом. Неплохо было бы пойти куда-нибудь и нормально поесть, но на это совершенно не было сил. Лучше лечь спать пораньше, чтобы, не дай бог, завтра не проспать.
Реймонд еще раз перечитал письмо. Что ж, кажется, неплохо. Ни один из его романов не давался ему с таким трудом, как эта страничка текста. Но это неважно: главное, чтобы она достигла своей цели — заинтересовала Кристину, вызвала у нее улыбку и желание пообщаться с ним. Кажется, у него получилось быть не очень навязчивым. Или ему это только кажется? Трудно быть в чем-то уверенным, когда дело касается такой области, как человеческие симпатии и антипатии. Иногда бывает, что-то кто-то кому-то просто не нравится, без всякой на то причины. Он очень надеялся, что это не такой случай и Кристина не испытывает к нему неприязни, просто этот злосчастный шарфик вместе с недавно услышанной историей вызвал у нее такую отрицательную реакцию...
Из принтера появилась распечатанная страница. Реймонд взял ее в руки, и у него возникло ощущение, что что-то здесь не так. Он долго не мог понять, в чем дело, почему этот текст в распечатанном виде производит какое-то неправильное впечатление. Наконец он догадался. Напечатанное письмо выглядит бездушным, безличным. Можно даже сказать, официальным. А это неправильно.
Конечно, все привыкли к электронным письмам. Но напечатанное письмо на экране компьютера — это одно, а на бумаге — совсем другое. Реймонд взял лист бумаги, ручку и переписал письмо от руки. Он очень старался писать красиво и разборчиво, но у него не очень получалось. Как давно он не писал от руки! Само собой, он иногда делал пометки в блокноте, но это были обрывочные записи, и уж конечно его не волновала красота написания.
Кажется, все. Почерк, конечно, нельзя назвать каллиграфическим, но все же это письмо выглядит лучше, чем то, распечатанное. Реймонд положил его в конверт, хотел запечатать, но потом передумал. Нужно будет еще раз перечитать его утром, на свежую голову. Он написал на конверте «Кристине» и задумался. Пожалуй, не стоит писать от кого. Вдруг это сразу оттолкнет ее. А так, не зная, кто это написал, она прочтет письмо и все поймет...
Реймонд завел будильник. Потом подумал и завел еще один. Почистил зубы и принял душ. Уже собираясь ложиться в постель, накинул длинный махровый халат и вышел из квартиры в коридор. Он позвонил в дверь к соседу и, когда тот появился на пороге, произнес:
— Добрый вечер, мистер Лоуренс.
— Добрый вечер, — отозвался его респектабельный сосед.
— Насколько я знаю, вы рано уходите на работу...
— Да, а в чем дело?
— Понимаете, у меня завтра очень важная встреча. Рано утром.
— Понимаю, — кивнул мистер Лоуренс.
— Я уже завел два будильника, но иногда я сплю так крепко, что не слышу даже их.
Мистер Лоуренс хмыкнул.
— Вы хотите, чтобы я вас разбудил?
— Да. Если можно. Пожалуйста. Встреча действительно очень важная. Судьбоносная.
— Да нет, я не против, — кивнул сосед. — Но, если вы так крепко спите, уверены ли вы, что услышите звонок в дверь?
— Нет, не уверен, — сказал Реймонд. — Поэтому я принес вам ключ. Если я не проснусь от звонков будильников и от звонка в дверь, я бы хотел, чтобы вы вошли и разбудили меня.
Мистер Лоуренс удивленно приподнял брови.
— Любым способом, — продолжал Реймонд. — Можете ударить меня чем-нибудь тяжелым или облить водой. Я даже могу поставить рядом с кроватью полное ведро...
— Думаю, это уже лишнее, — произнес мистер Лоуренс. — Хорошо, я зайду и разбужу вас. — Он взял из рук Реймонда ключ и, закрывая дверь, пробормотал: — Чего еще ожидать от этих писателей...
— Спокойной ночи, мистер Лоуренс, — сказал Реймонд и со спокойным сердцем отправился в свою квартиру.
Теперь можно ложиться спать. Его сосед, банковский служащий, человек очень ответственный и обязательный, не уйдет на работу, пока его не разбудит. А уходит он очень рано. Реймонд положил голову на подушку и мгновенно уснул.
Кристина собиралась на работу, когда раздался звонок в дверь. Кто бы это мог быть? Не иначе Диана. Только она может заявиться в гости в такую рань. Кристина положила расческу, с помощью которой пыталась придать своей прическе аккуратный и приглаженный вид, поплотнее запахнула халат и пошла открывать дверь.
И точно, на пороге стояла Диана, а у ее ног, как и следовало ожидать, прыгающий от радости Лаки.
— Доброе утро, — произнесла Диана.
Кристине показалось, что вид у нее какой-то странный. Как будто она знает какой-то секрет и раздумывает, сказать его или нет.
— Привет, проходите.
Лаки тут же воспользовался приглашением и начал прыгать вверх, стараясь дотянуться до кончика пояса от халата Кристины.
— Да нет, мы на минутку. Мы сегодня работаем почтальонами, — произнесла Диана с таинственным видом.
— Почтальонами?
— Ну да. Нас просили передать тебе. — И она протянула Кристине конверт из гладкой голубой бумаги.
Та взяла его в руки и увидела на нем размашистую надпись «Кристине». Она смотрела на Диану с недоумением.
— А кто просил?
Диана пожала плечами.
— Не знаю.
— Как это не знаешь? Ничего не понимаю. Если кто-то тебе это передал, то ты знаешь, кто это был, — так?
— Так-то оно так, — согласилась Диана. — Но я все равно не знаю. Так меня и просили передать.
— Ерунда какая-то, — пробормотала Кристина.
— Да ты не бойся, — засмеялась Диана. — Не бомба же там лежит. И не гремучая змея. Прочитаешь — и все сама поймешь, я надеюсь. Если что, на меня не обижаться. Я только почтальон.
Она помахала рукой и удалилась. Кристина стояла в коридоре и в растерянности смотрела на конверт. Что же там может быть? Наконец, выйдя из оцепенения, она прошла в спальню, достала из ящика комода маникюрные ножницы и вскрыла конверт. Пробежала глазами ровные строчки с крупными размашистыми буквами, потом села в кресло и начала читать сначала.
«Здравствуй, Кристина!
Пишет тебе тот самый подозрительный тип, которого ты вчера назвала фетишистом и на которого хотела натравить полицию. Так ему и надо! Я с тобой полностью согласен в том, что он заслуживает хорошей трепки. Но...