Он пожал плечами.
— Мы все повстречаемся с черным всадником, Если я умру сегодня, мне не придется опускать голову от стыда, когда я предстану перед Создателем.
— Я люблю тебя, Кайан, — сказала она, — Я никого так не любила. Я люблю тебя больше собственного сына. И я бы отдала свою бессмертную душу за то, чтобы увидеть, как ты вырастишь достойных мужей из Вала и Юрия!
Он схватил ее за плечо.
— Ты идешь к Птолемею?
— Это единственная возможность спастись тебе и мальчикам. Это возможность родиться ребенку, которого я ношу под сердцем.
Эти слова поразили его, как удар молнии.
— Ты носишь моего ребенка?
Слезы брызнули у нее из глаз.
— Тебе достался сын Птолемея, и, боюсь, ему достанется твой. — Ее губы дрожали. — Поцелуй меня, любимый, в последний раз!
Он целовал ее, вдыхая аромат ее кожи и волос, впитывая ее тепло, наслаждаясь последними мгновениями счастья.
— Кайан, я… — начала она.
Он отшатнулся, зная, что если продолжит обнимать ее, то не выдержит, но не отпустил ее, а поднял и прижал к себе.
— Пулад! — познал он, — Стивант! Свяжите принцессу. Только осторожно, если она сбежит, я сделаю на ваших кишок тетиву для лука.
— Нет! — закричала Роксана, сопротивляясь, — Пустите меня! Что вы делаете? Мне нужно…
Он зажал ей рот рукой.
— Тише, иначе враги услышат то, что им не нужно слышать. У меня есть план, и ты не должна ему помешать. В таком деле у тебя мало опыта.
Он еще сильнее зажал ей рот.
— Тсс. Верь мне, женщина. — Он передал ее воинам, — Свяжите ей руки, набросьте мантию на плечи и распустите волосы, чтобы Птолемей узнал ее издали. Нам нужно, чтобы она выглядела свободной, но не могла сделать благородную глупость.
Мускатно-карие глаза Роксаны, казалось, метали искры.
— Смирись! — сказал он, решительно встречая ее взгляд. — Слушай и смотри. Увидим, прав ли был принц Оксиарт.
Роксана, яростно пытаясь освободиться от пут на руках, направлялась к гребню горы, за которым была площадка, где еще вчера паслись верблюды и кони. Под площадкой на каменистых выступах стояли войска Птолемея и Иксиона. Греков и египтян было так много, что не сосчитать. Порывы ветра поднимали в воздух сухие листья и обломки коры.
Птолемей и несколько его военачальников расположились рядом с лучниками на скале, прикрываясь щитами. Военачальник Иксион выкрикивал приветствия и прославления Птолемею, и ему приходилось напрягать голос, потому что собиралась буря. Затем Птолемей повторил свое предложение пощадить Кайана и его сыновей, если варвар выдаст ему принцессу Роксану, будущую царицу Египта.
— А как насчет моих воинов? — поинтересовался Кайан. — Их отдадут под суд за то, что они выполняли мои приказы?
Иксион посовещался с Птолемеем.
— Фараон будет милостив к ним и не станет казнить их.
— Это значит, что их сделают рабами на медных рудниках Птолемея, — тихо проговорила Роксана.
— Улыбайся! — прошептал Кайан. — Напусти на себя царственный скучающий вид.
— Что вы скажете на это? — спросил Иксион.
— Твоя очередь говорить, — обратился Кайан к Роксане.
— Если царь Птолемей добивается моей руки, то почему сам не говорит с нами? — выпалила она. — Почему он прячется за тебя, Иксион?
Она заслонила глаза от летающего в воздухе сора и пыли.
— Придержи язык, женщина! — взревел греческий военачальник. — Царь Птолемей…
— Она права, — сказал Птолемей, выступая вперед. — Я буду говорить сам за себя. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, принцесса Роксана. Ты мне отдашь Бактрию и Согдиану, а я тебе египетскую корону.
— Ты должен будешь отпустить соратников принца Кайана, не причинив им ни малейшего вреда, — ответила она. — Он и его сыновья должны в целости и сохранности вернуться на родину.
Лицо Птолемея потемнело, и на лбу вспухли вены.
— Ты хочешь, чтобы я простил тех, кто убил ни в чем не повинных людей, ограбил храм и поджег мой дворец?
— Да!
Царь молчал так долго, что в рядах собравшихся раздался ропот нетерпения. Ветер усиливался, пророкотал гром, отражаясь эхом от гор. Тучи закрыли солнце, погасили блеск снежных вершин и окутали все вокруг зловещими сумерками.
— Хорошо, — прокричал Птолемей, — это будет свадебный подарок для моей царицы!
— Я хочу сказать кое-что еще! — заявила Роксана. — Это древний обычай моей страны. Если двое оспаривают одну и ту же невесту, то должны решить это в честном поединке.