Ради дочери Аполлона, напоившей мою жену в пустыне, я, Tumo, сын Таноса, свидетельствую о том, что видел три ночи назад.
Солдаты Кассандра похваляются в пивных тем, что убили царицу. Весь город смотрел, как гроб с ее телом несли к могиле. Это обман. Своими собственными глазами я видел женщину со знаком прыгающего тигра, выжженным на бедре…
Кайан выругался и так сильно сжал свиток, что его палец прорвал тонкую телячью кожу. Следующие несколько слов были смазаны, и их невозможно было прочесть. Его сердце трепетало, пока он вчитывался в заключительные строки послания.
…на финикийское торговое судно под знаменами Царя Птолемея… шедшее в Александрию.
Клянусь великим Ареем. Дочь Аполлона не умерла. Она жива.
Кайан сжал свиток в кулаке.
— Он обманул нас. Этот негодяй Птолемей лгал нам!
— Ты веришь тому, что пишет этот Тито? — спросил Оксиарт.
— Он говорит правду. Такой знак есть только у одной женщины. Кроме того, если бы его поймали при написании этого письма, Кассандр бы заживо сварил его.
Оксиарт кивнул.
— Я тоже так думаю. Но зачем Птолемею спасать мою дочь и сообщать мне, что ее убили?
Скрытый огонь мерцал в глазах Кайана, а голос был хриплым от едва сдерживаемого гнева.
— Он хотел заполучить ее. Он всегда хотел то, что принадлежало его брату.
— Птолемей был его другом. Нашим другом.
— Уже нет! — Кайан с трудом сдерживал ярость. — Он считает себя фараоном, — процедил он сквозь зубы, — всемогущим.
Морщинистое лицо Оксиарта смягчилось.
— Я запрещал себе верить, что она жива. Опасался, что это лишь старческое нежелание принять очевидное.
— Мне следовало давно отправиться за ней. Нельзя было оставлять ее во власти наших врагов.
— Нет. — Оксиарт покачал головой. — Ты правильно поступил, что остался здесь. Ты наследник Двух Царств. Попытка спасти ее из плена Кассандра была бы самоубийством, напрасной жертвой.
— Два Царства принадлежат тому мальчику, а не мне!
— Пока нет. И еще много лет не будут принадлежать. И ни когда не будут принадлежать, если ты не останешься здесь, чтобы защищать и направлять его.
— У него есть вы.
— Я не доживу до того времени, как он взойдет на трон. Когда-то я был похож на тебя. Я думал, что могу все. Я прошел через много испытаний. У меня есть воля, Кайан, а силы нет. Она была мудра. Она передала тебе ребенка, чтобы ты позаботился о нем. И ты поклялся, что сделаешь его царем его собственной земли!
Вена вздулась на шее Кайана.
— Я увижу, как он будет возведен на трон! И она будет видеть это вместе со мной!
— Ты глупец! Если у тебя не было возможности освободить ее из плена македонцев, как ты сможешь спасти ее из плена фараона?
— Вы так низко цените меня?
— Где твой здравый смысл? Египет далеко отсюда.
— Все равно. Будь она хоть в отдаленной провинции Китая, я отправляюсь за ней.
— Птолемей — самый могущественный человек на земле. В его флоте больше кораблей, чем у греков и македонцев, вместе взятых. Число его солдат равно числу песчинок на берегах Нила.
— Вы думаете, я оставлю ее Птолемею?
— Ты считаешь, что в могиле ей было бы лучше? Если Птолемей выкупил ее или увел из-под носа Кассандра, он…
— Он сделает ее своей любовницей! — Кайан сжал рукоятку меча. — Хватит! Я больше не буду стоять в стороне, признавая себя побежденным. Роксана принадлежит мне. Она всегда принадлежала мне. И я верну ее домой или умру.
— А как же мальчики? Их ты тоже готов погубить?
— Я не могу оставить их здесь. Меня не будет год, может быть, два. Это слишком долгая разлука. Но я вернусь вместе с ней! Вы сможете удерживать в страхе греков и своих недругов в течение этого времени. Вы стали более осторожны, чем раньше, но ваш ум остался при вас.
— Это безрассудство, — сказал Оксиарт. — Ты что, собираешься напасть на дворец Птолемея и потребовать, чтобы он отдал ее тебе? Ты будешь мертв еще до того, как пересечешь Нил. Ты никогда не увидишь ее.
Кайан отрицательно покачал головой.
— Птолемей примет меня как старого друга и посла Двух Царств. Он завладел севером Африки и Палестиной. Он очень амбициозен. Он мечтает о богатствах Бактрии и Согдианы. Если он захватит власть над ними, то сможет контролировать торговые пути, а это будет следующим этапом к овладению Персией.
— Ты поманишь его этим договором, — догадался Оксиарт. — Да, это может сработать. И у тебя есть то, ради чего он готов отдать все свои богатства.