Она не могла сказать, что царь использовал ее. Она с радостью принимала его близость и отвечала ему с такой же страстью. Почему сейчас все изменилось? Может, она пробуждалась от сна… или же, напротив, погружалась в безумие? Почему раньше она была рада ласкам Птолемея, а теперь они вызывали в ней отвращение?
Ее внимание привлекли всплески по воде. Она раздвинула ветви цветущего куста и увидела двух мальчиков, бросающих камешки в бассейн. На них были льняные одеяния, какие носили высокородные египтяне, но они были не из Кемета, а, скорее всего, иноземцами. Их головы не были обриты, как у мальчиков из аристократических египетских семей. Напротив, у них были густые светлые волосы, стянутые сзади.
Она с удовольствием смотрела, как они играли, пока младший не обернулся, заметив ее. Он толкнул локтем своего товарища и показал на нее.
— Добрый день, госпожа, — учтиво сказал мальчуган на греческом языке.
Майет подошла к изгороди и ответила на приветствие. Тот, что постарше, нахмурился и что-то прошептал своему другу. С лица младшего исчезла беззаботная улыбка, и он с подозрением посмотрел на нее.
— Мы ничего плохого не сделали, — сказал тот, что повыше.
Майет решила, что ему около десяти лет, но чужеземцы чаще были выше ростом, чем египетские дети. Младшему на вид было около шести-семи лет. Оба они были красивы, с высокими лбами, светлой кожей и смышлеными глазами. Они были похожи, и она решила, что это братья.
Разглядев их получше, она заметила, что старший держался почти с царским достоинством. Младший был плутом. Его нос усыпали веснушки, локти и колени были в ссадинах, одежда в пятнах от травы, сандалии в грязи.
— Я, кажется, видела тебя на приеме у царя? — спросила Майет у старшего. Она сначала не узнала его в другой одежде, но это он был рядом с принцем Кайаном. — Тебя зовут принц Хал?
— Вал, — поправил ее младший. Его голос был звонким и мелодичным. — Это мой брат. А меня зовут Юрий. — Он улыбнулся, будто сказал что-то смешное. — Принц Юрий.
— Мы уже уходим, — сказал Вал. Он потянул Юрия за руку, но тот вырвался и сделал стойку на руках. — Пойдем, — торопил его брат. — Ну, быстрее.
Младший попытался сделать «колесо», но неудачно, и упал, заливаясь смехом.
Теперь она поняла. Принц Вал не говорил по-гречески. Но что у них за язык? Наверно, какое-то варварское наречие.
— Это он сказал по-бактрийски?
— По-фарсийски, — объяснил Юрий. — А я умею говорить по-персидски и на языке скифов. Хотите, скажу что-нибудь?
Из-за деревьев показался какой-то человек. Он позвал мальчиков, и те побежали к нему.
— Подождите! — сказала Майет. — Побудьте еще немного. Я никому не скажу, что вы приходили сюда.
Принц Вал остановился и улыбнулся. Он напомнил ей кого-то, но эта мысль пронеслась так же стремительно, как и мальчики. Человек сказал что-то. Она не расслышала, что именно, потому что они были слишком далеко, но поняла, что он был рассержен. Затем все трое ушли в направлении храма Артемиды.
Майет опустилась на колени рядом с бассейном, нашла оставшуюся горстку камешков и бросала их один за другим в воду. Без детей сад опустел, и она снова с печалью подумала о своем утраченном сыне. Нужно, чтобы на руках у нее был малыш, тогда она не станет так тосковать!
— Ты здесь!
Она испуганно обернулась и увидела в двух шагах от себя принца Кайана.
— Вы… — Она напряженно вздохнула. — Что вы здесь делаете?
— То же самое я хотел спросить у тебя.
«Ну и дикарь», — подумала она. Он не создан для этого рукотворного оазиса, несмотря на то, что разоделся в богатые одежды и украсил руки выше локтей золотыми браслетами.
Ему больше подойдут дикие степи. Она вздрогнула от того, как он посмотрел на нее.
— Вы безумец, что так рискуете жизнью! — сказала она.
Его тонкие губы сжались. Тогда, в опочивальне, он ласково говорил с ней, но сейчас на его лице не было нежности. Ее сердце сильно билось в груди. Она знала, что ей следует бежать от него, как от хищного степного волка, но она не находила в себе сил.
— Ты не зовешь охрану…
Его тон был бесцеремонным, почти издевательским. Сейчас, при свете дня, он показался ей еще более свирепым. У него не было с собой оружия, кроме маленького ножа, но от него веяло опасностью.