— Разве я не велел тебе отвести их домой?
— Я пытаюсь, — проворчал Тиз. — Проходи! Иди отсюда! — закричал он жрецу. — Ты не получишь ничего, кроме удара мечом в спину.
— Кайан! — сказал Вал. — Посмотри, какую игру я купил. Она называется «Змея». Сыграешь со мной?
Юрии тоже расстался со своими монетами, купив шарики.
— Чем быстрее мы получим то, за чем приехали, и выберемся из этого проклятого города, тем лучше, — сказал Тиз. — Здесь столько испорченных людей!
— Согласен, — вмешался Яндель. — Еще месяц здесь, и мальчики станут так же глупы, как египтяне.
— Ты прав, — согласился Кайан, знаком повелевая сыновьям следовать за собой. — Я не верю Птолемею, и чем дольше мы здесь, тем больше рискуем.
— Я видел ее, — сказал Тиз так тихо, что его услышал только Кайан. — И они тоже.
— Этого я и опасался. Они догадываются, кто она?
— Нет, не думаю. Кайан рассердился.
— Мне не следовало брать их с собой во дворец. Я это сделал потому, что в приглашении было имя Вала.
— Он подписал договор?
— Птолемей? — Кайан отрицательно покачал головой. — Он тянет время. Не знаю зачем. Но скоро узнаю.
— Он всегда был не промах. Он не отпустит ее…
Тиз умолк. Мимо них, бряцая оружием, прошел взвод египетских солдат. Кайан свернул на боковую аллею, его сыновья и Яндель следовали за ним.
Тиз замыкал процессию. Вкусные кушанья и александрийское пиво не могли избавить его от тревоги, которую он постоянно испытывал в этом иноземном вертепе. Тиз ненавидел города. Что будет с принцессой — неизвестно, а он так истосковался по лошадям и равнинам! Кайан еще никогда не вел их путем погибели. Тиз надеялся, что и на этот раз судьба не отвернется от них.
Глава 12
— Каждый ученый человек западного мира мечтает посетить мою библиотеку, — сказал Птолемей и приказал замедлить ход колесницы. — Это центр науки и математики, не говоря уже о философии и искусстве. А вот там, — указал он на строящееся здание с белой мраморной террасой, — будет академия медицины. Там уже учится первая группа учеников, прибывших из Индии и Сирии.
— Да, вам есть чем гордиться, — сказала Майет. Она стояла рядом, обнимая его за талию.
— Ты не представляешь, как трудно найти хороших работников, которые способны воплотить задуманное! — сказал он. — Я привез мастеров из Македонии и Афин. В Египте можно отыскать хороших каменщиков, но они ничего не смыслят в греческой архитектуре. Я нанял целую армию писарей и работников, но египтяне ленятся работать весь день. Не понимаю, как их предкам удавалось возводить пирамиды.
Она кивнула, и он продолжал:
— Чтобы стать ученым писарем, требуются долгие годы, а мне нужно очень много писарей. Недостаточно лишь хранить мудрость прошлых лет в библиотеке. Нужно делать копии с оригиналов, и тогда, если с ними что-то случится, знания не исчезнут. В Палестине мои писари работают над еврейскими писаниями. В них…
Она не прерывала его. Так много нового открывалось перед ее глазами, она так долго пробыла в заключении! Александрия действительно была чудом, пиршеством для глаз и ушей. Птолемей хотел, чтобы его столица была возведена из камня, мрамора и гранита. Здесь не жалели средств: построенные по плану улицы были шире, чем обычно, и даже публичная площадь была украшена высокими колоннами, мозаичными стенами и черепичной крышей.
Майет подумала, что никогда еще ей не доводилось видеть столько храмов и алтарей, собранных в одном месте. Греческие боги и богини почитались наравне с египетскими. Только на этой улице она насчитала четыре храма: богу Арею и богиням Исиде, Артемиде, Деметре. Всюду толпились верующие, делающие пожертвования. Не молилась ли и она прежде в каком-нибудь из этих святых мест? Ee боги должны быть египетскими, но их вид не дарил ей утешения.
Может быть, Кайан говорил правду? Каким же богам поклонялся этот варвар? И почему он являлся ей во снах?
— Сейчас мы посмотрим план стадиона, — сказал Птолемей. — Вот там находится театр, в котором могут разместиться десять тысяч человек. Мы пойдем на представление, если хочешь.
Она кивнула. Они повернули на улицу, которая вела вдоль реки. Греческие воины на конях ехали по обе стороны царской колесницы. Птолемей склонился к ней.
— Принц Кайан расстроил тебя тогда, на приеме?
Она застыла, стараясь ничем не выдать своего волнения. Может, она нечаянно пробормотала его имя или Птолемей читал ее мысли?
— Нет, — солгала она. — А почему вы спрашиваете?
Снова она защитила варвара. Но зачем? А что, если согдиец говорил правду? Что, если она не была египтянкой и все сказанное Птолемеем было ложью? Вдруг ее сын жив? Что царь скрывал от нее?