— Так вот что на самом деле волнует тебя? То, что он делил со мной ложе?
— Ты всегда была очень чувственна. Вряд ли следовало ожидать, что ты дождешься меня.
Он нагнулся и поцеловал ее. Ее уста на мгновение дрогнули от его прикосновения, и он почувствовал их нежность. Затем она отклонилась и ударила его кулаком.
— Ты ничем не лучше Птолемея! Ты считаешь, что мной можно пользоваться. — Она холодно глядела на него, высоко подняв голову. — Я свободная женщина, Кайан. Мой муж умер. По законам нашей страны мое личное дело, с кем я делю ложе.
Он отступил на шаг назад.
— Прости, — сказал он. — Я не должен был обвинять тебя.
Да, он ошибался. Это была все та же Роксана, которую он помнил, — принцесса, которая могла дать отпор даже Александру, женщина, которая скорее умерла бы, чем сдалась. Он негромко выругался и отвернулся.
Он уже дважды терял ее, а теперь чудом нашел. Но вместо того чтобы с радостью принять этот дар, он позволил чувству ревности разделить их снова.
— Ты мне нужна, — хрипло прошептал он, — нужна больше жизни! Но я не стану принуждать тебя. Я хочу, чтобы ты пришла ко мне и полюбила меня так, как я всегда любил тебя.
— Ты слышал хоть одно слово из того, что я говорила? — спросила она. — Я не помнила ничего и никого, когда проснулась в Александрии. Я даже не знала, как меня зовут.
— А теперь, когда ты все вспомнила? Что теперь? Чувствуешь ли ты хоть что-нибудь по отношению ко мне?
Она закрыла лицо руками.
— Все происходит слишком быстро. Мне нужно время, чтобы разобраться в себе… в своих воспоминаниях. Разве я могу себе доверять? Я помню все, что было между нами. Как я просила своего отца выдать меня замуж за тебя… Я помню, как много ты значил для меня! Но мне пришлось отказаться от своей любви, чтобы спасти тебе жизнь. Я научилась считать тебя своим братом, Кайан.
— Я никогда не был тебе братом, — резко возразил он.
— Да, не был. — Она вздохнула. — Мы сейчас как никогда нужны друг другу. Если мы не будем доверять друг другу, у нас не будет возможности выбраться из Египта живыми. И я не смогу увидеть своего сына, сына Александра.
— Ты права, — согласился он, протягивая к ней руки. — Перемирие?
Она позволила ему обнять себя и положила голову ему на грудь. Он наслаждался ощущением ее тела в своих объятиях, ему хотелось большего, но он боялся вызвать ее гнев.
— Мне так не хватало тебя, — сказала она. — Ты мне нужен как никто другой. Все те годы, что я провела в темнице без солнца и неба, мне помогала выжить мысль, что ты где-то смотришь на облака, звезды, чувствуешь, как падают капли дождя. Ты помнишь, как мы не спали и смотрели на небо? Ты сочинял мне сказки о созвездиях. Помнишь?
Кайан кивнул. От избытка чувств он не мог говорить.
— Я знала, что если ты пообещаешь что-то, то сделаешь это. Я была уверена, что ты сбережешь моего сына и вырастишь его достойным сыном своего отца.
— Своей матери, — ответил он. — Он достоин тебя.
— Он там, дома, мой маленький Александр? Ты можешь поклясться в этом?
Он хотел сказать ей правду, но не мог. Если она предаст их, если окажется слабой и выдаст их Птолемею, то все, чего они достигли за эти годы, безнадежно рухнет.
— Твой отец обожает его, — ответил он. — Сорайя души в нем не чает. Ее воспитание портит моих сыновей, но, надеюсь, что Оксиарт умеет сдерживать ее.
— Как себя чувствует Сорайя?
— Она немного располнела, но чувствует себя хорошо. Твой отец счастлив с ней.
— Их свадьба состоялась в добрый час.
Она притронулась к его лицу. Он поморщился.
— Для женщины ты бьешь очень хорошо.
— Ты заслужил это. Я слишком долго была игрушкой в руках мужчин. Сначала Александр, потом Птолемей. Я не потерплю такого отношения от человека, которого люблю.
— Так ты признаешься, что любишь меня? — Он попытался сказать это легко, но голос выдал его.
— Возможно, люблю, — ответила она. — Но это не означает, что я чувствую по отношению к тебе то же, что чувствовала к Александру. Или то, что я хочу стать твоей женой.
— А разве я тебе это предлагал?
Она покачала головой и натянуто улыбнулась.
— Нет, но я и не хочу, чтобы ты это делал. Я именно это имела в виду, когда говорила, что мне нужно время. Мне надо разобраться в своих чувствах. Ты можешь дать мне время?
— А разве у меня есть выбор?
— Было бы несправедливо, если бы я стала твоей женой и не смогла тебе дать того, что ты заслуживаешь. Твоя жена должна стать неотъемлемой частью тебя и любить тебя больше всего на свете. Я не знаю, люблю ли тебя настолько. Я не знаю, люблю ли еще Александра, Я ничего не знаю, Капай, Со временем я, возможно, смогу понять, что мне нужно. Если мы сможем снова стать друзьями…