— А теперь?
Он пожал плечами.
— Поскольку я уже собрал войска, то воспользуюсь этой возможностью, чтобы отомстить за свою дорогую покойную мачеху, царицу Олимпиаду.
Роксана потерла виски.
— С каких пор ты воспылал любовью к этой мегере?
— С тех пор, когда это стало мне на руку. — Он взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза. — Не говори, что просишь меня пожалеть Кассандра.
— С какой стати? Он хотел убить меня!
— Вот именно. — Он насмешливо запечатлел на ее лбу поцелуй. — Первый раз мы единодушны в чем-то. Меня это обнадеживает.
Она сделала еще глоток вина и передала ему мех.
— Зачем вы погнались за мной, Птолемей? Разве вы не знали, что я по своей воле стала бы вашей женой, если бы вы были честны со мной? Я уважала вас. Я считала вас настоящим другом.
— Даже после того, как я покинул тебя и твоего сына после смерти Александра?
Ей страстно хотелось, чтобы он оставил ее в покое. Все, о чем она могла думать, — это была судьба Кайана и мальчиков. Далось ли им бежать? Или же они погибли от греческих стрел и мечей? Она не была готова спорить с Птолемеем, но у нее не было другого выхода. Если она попробует бежать, он может убить ее. А пока она дышала, она надеялась увидеть своего сына.
— Я никогда не винила вас в этом, — сказала она. — Пердикка убил бы вас, если бы вы остались.
— Да, ему следовало именно так и поступить…
— Потому что вы убили его, когда он пришел в Египет, — закончила она.
— Вот именно.
— За это я могла бы простить вам все!
— Ты удивляешь меня, Роксана. Многие женщины сочли бы трусостью то, что я покинул тебя и сбежал в Египет.
— Вы не трус.
— Да, я не трус. Но брат назвал бы меня именно так.
— Александр всегда был нетерпим к человеческим слабостям, — сказала она. — Я знала, что ваше решение не связано со страхом. Я знала, что однажды, когда вам представится такая возможность, вы поможете мне.
— И она представилась.
Он наклонился и поцеловал ее в губы. Она попыталась отвернуться, но он удержал ее.
— Не надо, — сказала она. — Я сказала, что могла бы выйти за вас замуж, если бы вы были честны со мной. Я могла бы принять такое решение.
— Но сейчас твоя гордость уязвлена. И ты собираешься отплатить. После всего, что я сделал для тебя! — Он презрительно фыркнул. — Ты проиграла, Роксана. Ты признаешь это и смиришься с тем, что должно быть.
К ним приблизился посланник.
— И не пытайся бежать! — сказал Птолемей.
Он ушел за колесницы и подозвал к себе четырех человек. Они стояли слишком далеко, и Роксана не слышала, что они говорили, но было ясно, что Птолемей раздражен. Они говорили в течение получаса, затем посланник уехал.
Птолемей вернулся к колеснице, где ждала Роксана.
— Нет, — сказал он. — Нам еще не удалось поймать их, но мы это сделаем.
— Поклянитесь мне, что пощадите детей, — умоляюще проговорила она. — Вам с ними нечего делить.
— Ты сейчас не в том положении, чтобы просить о чем-то. Ты представляешь, во что мне обошелся этот поход?
— Простите, что не могу посочувствовать вам.
— Все имеет свою цену, Роксана, даже ты. — Он притронулся к ее щеке, и она отпрянула. — Александр не понимал этого, — сказал он. — Мой брат никогда не думал о том, чего стоят его и твои действия. Я не повторю его ошибок!
Лошади, мчавшиеся по высохшему руслу, привлекли внимание Птолемея, и он повернулся, наблюдая, как греческие всадники приближаются к ним.
Когда Птолемей отвлекся, Роксана вскочила и выхватила кинжал, висевший у него на поясе.
Он бросился к ней.
— Брось его! — закричал он. — Или я…
Она смотрела на греческих воинов, галопом скакавших к царской колеснице. Она попыталась оценить, сколько их было. Наверно, около тридцати. И все они были в бронзовых шлемах и доспехах. Греческая кавалерия всегда была одной из лучших в мире, но в этих воинах, точнее, в том, как они сидели на лошадях, было что-то странное. Как будто…
Один из солдат, сидевших в колеснице за колесницей Птолемея, что-то закричал, но всадники не сбавили скорости. Птолемей сделал шаг назад и взглянул на приближавшихся воинов.
Выругавшись, он бросился к Роксане и схватил ее. Она ударила его кинжалом по руке и метнулась в сторону.
Бактрийская стрела вонзилась в стену колесницы между нею и Птолемеем. Стрела была не греческой, а бактрийской. В ее груди снова затеплилась надежда. Она выпрыгнула из колесницы и бросилась навстречу мчавшимся лошадям.
Первый всадник направил к ней свою лошадь. Роксана узнала Кайана и закричала от радости.