Сорайя встретила ее с распростертыми объятиями, но Роксана отстранилась от нее и сорвала с себя корону вместе с душившими ее головным убором и покрывалом.
— Он хотел, чтобы я сплясала перед гостями! — Она отшвырнула драгоценную диадему. — Ему нужна не царица, а медведица, обученная танцевать.
— Я уверена, что он не намеревался тебя обидеть. Возможно, греческие обычаи…
— Нет! — Роксана схватила сосуд с драгоценным маслом и швырнула его в дверь. Голубое стекло разлетелось на мелкие осколки. — Разве я продажная женщина? Неужели он ожидал, что принцесса Согдианы и Бактрии будет развлекать его на людях так же, как и на брачном ложе?
— Успокойся, — увещевала ее Сорайя.
Одна из служанок шарахнулась в сторону, когда зеленый флакон с египетскими духами разделил участь сосуда с маслом, а другая девушка с испуганным криком выскочила из комнаты.
Все еще дрожа от ярости, Роксана сняла украшенные мехом одежды, кольца и браслеты.
— Греки не имеют обыкновения выставлять своих жен напоказ. Они прячут их от посторонних глаз так же, как и любой персидский вельможа. — Она пнула оказавшийся на ее пути низкий столик, будучи слишком возбужденной, чтобы ощутить боль от удара. — Если я вышла замуж за македонского кабана, значит, должна валяться в грязи, как свинья? Я убью этого ублюдка прежде, чем допущу его в свою постель!
— Ты — сущее дитя! — Сорайя взяла Роксану за руку и повела к алькову в дальнем углу комнаты, где на пушистом ковре развалился ее охотничий леопард. — Придержи язык. Греки вовсе не отличаются глухотой. Я не для того растила тебя, чтобы ты совершила глупость. — Она сунула Роксане в руку кубок. — Пей.
— Я этого не выдержу! Пусть Александр развлекается с какой-нибудь девицей из обоза, а я скорее пересплю с диким скифом!
Роксана возмущенно вздохнула, внезапно осознавая, что в горле совсем пересохло. Она сделала большой глоток огненной жидкости и обнаружила, что это было не вино, а жизненный эликсир степных племен.
— О! — воскликнула она. — Он обжигает как пламя.
— Он поможет тебе успокоиться, — сказала Сорайя. — Скифов вскармливают на нем. Они говорят, что бурдюк этого напитка делает человека бесстрашным и дарует ему силу двадцати человек.
— Ну, если это говоришь ты… — Скорчив гримасу, Роксана заставила себя допить прозрачную жидкость. — Ух, до чего же он горький! — Она подозрительно посмотрела на свою приемную мать. — Ты что, угостила меня одурманивающим зельем?
Сорайя отвела взгляд.
— Я не дала ничего такого, что может повредить тебе.
— Нет, ты именно это и сделала! Как ты могла?!
— Я добавила в напиток лишь успокоительный отвар мака, чтобы ты немного остыла.
— Я не желаю успокаиваться!
Чувствуя возбужденное состояние хозяйки, самка леопарда поднялась, заворчала и натянула цепь. Роксана опустилась на колени и обняла голову большой кошки.
— Я напугала тебя, Акира!
Кошка облизала ей руку, мягко удерживая ее своими острыми, как иглы когтями, а рычание перешло в тихое урчанье.
— Осторожно, моя госпожа! — предостерегла ее Сорайя. — Зверь может тебя оцарапать. — Открыв потайную панель в стене, она позвала: — Волк! Забери Акиру. Именно сегодня ей здесь нечего делать.
Безмолвный телохранитель Роксаны появился в тайном проходе с цепью, намотанной на одну руку, и сделал быстрое движение другой рукой. Акира присела, прижав уши.
— Лучше я возьму ее с собой на брачное ложе, — сказала Роксана. — Тогда Александр запомнит эту ночь навсегда.
Губы Волка искривились, послышалось глухое ворчание, не менее свирепое, чем рык большой кошки. Его загорелая рука вцепилась в рукоять кривого кинжала, заткнутого за пояс. Волк не мог говорить, но его живые темные глаза полностью выдавали его мысли. Роксана увидела в них немой вопрос.
— Нет, Волк. Ты не должен покушаться на жизнь Александра. — Она пристегнула цепь к тяжелому кожаному ошейнику Акиры. — Иди с Волком, — сказала Роксана зверю.
Самка леопарда томно потянулась, а затем позволила бактрийцу увести себя через проход в стене.
— Хищные животные — и тот, и другой, — прошептала Сорайя. — И порой я задумываюсь над тем, кто же из них опаснее.
— Вовсе нет, по крайней мере, не более, чем стрелы в колчане дорогая. И я тот лук, который может послать их туда, куда пожелает. Без моей команды они вполне безобидны.