— Не стоит бесконечно вспоминать о его браке с Барсиной. Послушай меня! У тебя есть ум, так используй его. Его свадьба с персидской принцессой стала неизбежностью с того самого дня, когда он занял трон Дария. Ты даже не представляешь, сколько его планов рухнуло, когда он взял в жены тебя. Твое поведение может разрушить ваш союз с Александром. Ты хорошо знаешь, как он к тебе относится. Прими его дар, улыбнись и передай ему, что просишь прощения.
— Это я прошу прощения? — Роксана вскочила на ноги. — Я? — Ее щеки горели пунцовым пламенем.
— Это будет далеко не первый раз, когда ты солжешь ему. — Птолемей не позволял эмоциям взять над собой верх. — Перестань думать как женщина, Роксана. Твой ребенок станет его наследником. Ты нужна Александру, поскольку предана ему и положительно на него влияешь. Без тебя он снова начинает верить в свое бессмертие, а ты помогаешь ему спуститься на грешную землю.
Она сразу же осознала мудрость его слов, хотя и продолжала протестовать.
— Все беспокоятся о том, чтобы царь не потерял лицо. А как насчет меня?
— С каких это пор азиатская царица теряет лицо из-за того, что ее муж взял еще одну жену или даже дюжину? У Дария было, кажется, три сотни наложниц.
— Точнее, триста шестьдесят четыре, — сказала она. — Официально.
— Разве это как-то беспокоило его главную жену?
— Согласно обычаям Согдианы жена должна быть одна, так же как и у вас, греков.
— Хорошо, но разве у согдианской знати нет наложниц? Скажем, у твоего отца?
Она нерешительно кивнула.
— Наложница не является женой, но, тем не менее, все дети, рожденные в таком союзе, считаются законными и имеют те же права, что и дети от законного брака.
Он покачал головой, задумчиво потирая свой длинный нос.
— Это может привести к неожиданным поворотам в политике и разным интригам.
— В этом мы совсем не похожи на греков. В нашей истории не было случая, чтобы член правящей династии ради трона убил брата или сестру.
— Кто же наследует власть?
— Трон переходит к самому достойному, причем дочери в этом отношении равны с сыновьями.
У Птолемея последняя новость вызвала недоверчивый смех.
— Разве возможно, чтобы царь передал власть женщине в обход наследника мужского пола?
Она вздохнула.
— К счастью, в моем случае подобная проблема не возникала. Я являюсь единственным оставшимся в живых ребенком принца Оксиарта, поскольку все мои братья умерли.
— Вернемся к нашему разговору, принцесса. Мы установили, что ты способна доверять только мужчине, у которого одна жена. Ты и есть его жена и товарищ. Этот союз с принцессой Барсиной — не более чем политическая необходимость, вынужденный шаг, чтобы советники Александра остались довольны.
— Мои советники будут вполне удовлетворены, если я разведусь с Александром и приглашу к себе в постель другого мужчину.
— Такое возможно, но всего на несколько часов. Как только Александр узнает… — Птолемей пожал плечами. — Используй логику, Роксана. Я всегда полагал, что у тебя ум хорошего военачальника. Неужели ты готова потерять все из-за нелепой ревности?
— Отлично! — заявила она. — Я принимаю подарки моего господина. Что еще ты прикажешь мне сделать? Пройти по коридорам в обнаженном виде и пасть к его ногам? — Она задумчиво облизнула губы. — Может…
— Нет! — Он вскинул руки, изображая ужас. — Допустим, ты отправляешься проехаться на лошади и случайно встречаешься с охотничьей партией царя. Вот тебе и возможность извиниться перед ним. Если вы с Александром возвратитесь вместе, то неприятный инцидент будет забыт навсегда. Ты — мать его будущего наследника, и никто не ожидает, что царь будет суров с тобой.
— Он совершил ужасную ошибку и оскорбил меня. И ты после этого хочешь, чтобы я молила о прощении и отдалась на его милость?
Птолемей только рассмеялся.
— У меня есть некоторые основания полагать, что такая сцена будет для Александра более болезненной, чем для тебя.
Рослый македонец повернулся к своему помощнику и кивнул. Тот поспешил в коридор и вскоре вернулся с громко выражающим свое недовольство пушистым и когтистым комочком.
— Ах! — воскликнула Роксана и опустилась на колени, чтобы взять львенка. Острые как иглы молочные зубки цапнули ее за руку, но она прижала царственного детеныша к груди. — Он прекрасен!
— Она, госпожа. Это маленькая львица.
— Она прекрасна! — Роксана погладила коричневато-золотистую шерстку, которая оказалась мягкой, как утиный пух. — Что это такое? — Раздвинув густой мех, она обнаружила великолепный ошейник, украшенный рубинами и алмазами. Роксана со смехом сказала: — Надо отдать Александру должное, он превосходный тактик. Можешь сообщить моему господину, что сегодня я отправляюсь на конную прогулку. Заодно упомяни, что кони моих «летучих демонов» никуда не годятся, а я не хотела бы, чтобы они стали всеобщим посмешищем.