— Из–за чего? — удивился я. — Кто вас здесь мог обидеть?
— Из–за магии, — объяснила она. — У вас она есть, а у нас почему–то нет! Я как узнала, что Эмме четыреста наших лет, не удержалась от слез. Она ведь выглядит только на двадцать и будет такой же еще неизвестно сколько лет! А я через двадцать лет буду старухой!
— Так уж и старухой, — улыбнулся я. — До старости вам еще далеко.
— Ничего вы не понимаете! — всхлипнула она.
— Куда уж мне, — сказал я, погладив ее по голове. — Мужчины все толстокожие и женщин никогда не понимали. Пойдемте отсюда. Вы этих проглотов покормили, а я с ними закончил.
— Милорд, — прижавшись ко мне, сказала Алена. — Покажите мне алтарь! Ну что вам стоит, его же вчера сюда перевезли.
— Все–то ты знаешь, — проворчал я. — Не стоит тебе ко мне так прижиматься, соблазнительница. Узнает жена, что у нас с тобой были посиделки в подвале, мигом вытурит тебя в новый дворец. Нам с тобой она не поверит, а эти твари разговаривать не умеют, так что свидетелей невиновности у нас нет. Пойдем, покажу я тебе алтарь.
Один из двух ключей от комнаты с алтарем был у меня с собой, поэтому, когда мы с ней поравнялись, я открыл дверь, и мы в нее вошли. Я не успел всего чуть–чуть. Эта оторва рванулась с места и с разбегу запрыгнула на алтарь! Я рванулся следом, но он меня не пустил! Я с разбегу налетел на слегка поддавшуюся под моим телом невидимую стену, которая отбросила меня на пол.
— Слезай с него, дура! — закричал я. — Душу вытрясу!
С таким же успехом я мог угрожать самому алтарю. Алена безвольно раскинулась на нем и вряд ли меня слышала. Вот ведь влип!
— Эмма, — позвал я Селди. — Вы можете спуститься в подвал?
— Сейчас буду! — ответила она, сразу поняв по моему тону, что случилось что–то серьезное.
Для того чтобы до нас добежать ей потребовалось минут пять.
— Выключи фонарь, — сказал я взволнованной женщине. — Он только слепит.
— Кирен, ты рехнулся! — прошептала она, уставившись на освещенное розовым сиянием алтаря безжизненное тело Алены. — Зачем ты ее туда положил?
— Я ее туда не клал! — сердито сказал я. — Сама запрыгнула, а я не успел схватить из–за того, что не пропустил алтарь.
— Как не пропустил? — не поняла она. — Почему?
— А я знаю? — сказал я. — Налетел на стену, хорошо еще, что мягкую. Да ты попробуй сама.
Она положила свой фонарь на пол и беспрепятственно подошла к алтарю.
— Странно, — растерянно сказал я. — А меня к ней не пустил.
— Я не собираюсь ее оттуда стаскивать, а у тебя такое желание было, — сказала Эмма. — Наверное, потому и не пустил. Попробуй медленно подойти. Я думаю, ее сейчас не стоит оттуда снимать. Она жива, и я не чувствую в ней никаких повреждений.
Я подошел к алтарю и взял в руку ладонь Алены. Она была не просто теплой, горячей.
— Как думаешь, что из этого выйдет?
— А я знаю? — мотнула она головой. — Семь потоков у людей находятся в зачаточном состоянии, а восьмого нет вообще. Из–за этого нет и магии. И я не имею ни малейшего понятия, как на это повлияет алтарь бога. Скажи, как вы тут вообще очутились вдвоем?
— Не было ничего такого, так что не нужно мне закатывать сцены ревности, — сердито ответил я. — У меня для этого есть жена. Я занимался тварями, а она сюда спустилась якобы для того, чтобы их накормить. Знала же, зараза, что я в подвале. Потом начала плакаться, а когда я пожалел, упросила показать алтарь.
— Меня пожалел, сейчас пожалел Алену… Смотри, когда–нибудь выйдет тебе твоя жалость боком.
— Учту, — сказал я. — Ты на мою жалость можешь больше не рассчитывать. Смотри, она начинает приходить в сознание!
Еле заметное до этого дыхание девушки стало глубоким, она открыла глаза, оперлась на руки и приняла сидячее положение.
— Быстро с него вставай! — приказал я.
— У нее глаза светятся розовым, — заметила Эмма. — И появился восьмой поток. Всех остальных по–прежнему нет.
— У меня они вначале тоже светились, а потом это прошло, — сказал я. — Тебе нужно повторное приглашение?
Я схватил ее за руку и сдернул с гладкой поверхности алтаря.
— Забирай ее с собой, — сказал я Эмме. — И попробуй разобраться в том, что произошло. И чтобы глаза мои ее в ближайшие дни не видели!