— Хватит, — остановила она меня, когда за окнами уже было совсем темно. — Доскажешь как‑нибудь в другой раз, а то у меня уже закрываются глаза и трудно сосредоточиться. Давай будем спать.
Она заснула сразу же, а я еще долго лежал и слушал, как шумят в парке сверчки и перекрикиваются какие‑то ночные птицы. Как‑то незаметно подкрался сон, а потом я первый раз проснулся здесь ночью. Мне что‑то снилось, но навалившийся после пробуждения страх мигом застал забыть обо всем, кроме чернеющего квадрата открытого окна. Я не знал, что было причиной страха и что меня разбудило, но осталось впечатление, что я слышал какой‑то шум или крик. Адель навалилась на меня, обхватив рукой и забросив на меня левую ногу, поэтому я первым делом снял с себя ее конечности, а потом протянул руку под подушку за пистолетом. Раздавшийся за окном шорох заставил меня замереть. В проеме окна как‑то сразу вся появилась темная фигура, видная только из‑за льющегося с потолка зеленоватого света. Миг и рядом с ней появилась еще одна зеленая тень. Страх хлестанул по нервам и принес понимание того, что через миг я умру, и лежавшая под подушкой беретта мне уже не поможет. Схватив громко вскрикнувшую девушку, я изо всех сил крутанулся на кровати и слетел на пол, прикрыв голову любимой руками. Приложился я хорошо, несмотря на толстый ковер. Какой только дурак придумал делать каменные полы! В этот миг оба наших гостя прыгнули в комнату. Мои сюрпризы были им не видны, а подсветка с потолка не столько помогала, сколько слепила после темноты ночи. Нам обоим страшно повезло: как я понял уже потом, в мои ловушки угодили оба. Один зацепился ногой за веревку и грохнулся на пол, а второй мягко приземлился на широко расставленные ноги, вот только одна из них ступила на край таза с водой.
— Замри! — шепнул я Адели, хватая лежавший под рукой автомат.
Первый из упавших успел вскочить, поэтому я перечеркнул этого шустрика автоматной очередью, после чего прицелился во второго, уже тоже поднявшегося на ноги, и дважды нажал на спусковой крючок. Он переломился в поясе и упал, выронив какое‑то оружие, со звоном отлетевшее в сторону. Я с трудом удержался от того, чтобы расстрелять магазин по двум лежавшим без движения телам. Страх не отпускал, поэтому я приподнялся и вытащил из‑под подушки пистолет.
— Помнишь, как стрелять? — шепнул я Адели. — Держи, только осторожно: он снят с предохранителя и готов к стрельбе. Подними ствол вверх. Да, правильно. Так и держи, а то пальнешь мне в спину. Если кто‑нибудь полезет в окно, наводи и стреляй, да не весь магазин сразу, а по одному патрону.
— А ты куда? — испуганно спросила она хватая меня свободной рукой.
О пистолете она при этом забыла, направив его мне в голову. Мысленно вспомнив родной мат, я отобрал у нее оружие и положил его на кровать.
— Пусть пока лежит здесь! — сказал я ей. — Сейчас поднимется шум и набегут люди, поэтому нужно одеться. Давай ты первая, а я пока подержу под прицелом окно.
Адель забралась на кровать, на спинке которой висело ее платье и вскрикнула.
— Кирен! Я чем‑то глубоко разрезала руку!
— Осторожно слезай с кровати и зажми порез рукой, — скомандовал я. — По кровати больше не лазь, а обойди ее кругом.
— Тут под ногами какие‑то горячие штуки, — пожаловалась она, наступив на гильзу. — Все, уже оделась. Я могу сходить в ванную смыть кровь?
— Подожди, — задумался я. — Почему тишина, и никто не реагирует на стрельбу?
— Все спят, — мотнула она головой. — А если кто‑то и проснулся, то не понял из‑за чего. Из нашей комнаты через окно мало кто мог услышать. Разве что гвардейцы у ворот, но до них далеко, да и не бросят они свой пост чтобы проверять, что там трещало в парке.
— Дверь из гостиной в коридор открыта, — сказал я. — И через окна гардероба и гостиной тоже могли забраться, хотя окна заперты, а шума бьющихся стекол я не слышал. Адель, подожди, не будем рисковать. Раз никто не придал значения выстрелам, придется побеспокоить стражу самим.
Я настроился на капитана стражи Ортая и после нескольких мысленных вызовов получил ответ.
— Это вы, милорд? — прозвучал в моей голове его голос вместе с чем‑то очень напоминающим зевок. — Что‑то случилось?
— Случилось, капитан, — ответил я. — На меня и мою девушку совершено нападение. У нашего окна должны были дежурить люди барона Ольта, но, боюсь, что они уже мертвы. У меня в комнате два тела, но я опасаюсь в темноте выйти из спальни. Было бы неплохо увидеть здесь кого‑нибудь из ваших людей, желательно с фонарями.
— Мы сейчас же будем у вас! — пообещал капитан, с которого мигом слетел сон. — А вы пока никуда не выходите!
Ждать стражу пришлось около пяти минут. Почти одновременно послышался топот многих ног в коридоре и голоса людей под нашими окнами.
— Это мы, милорд, откройте! — услышал я из‑за двери голос капитана.
Я положил автомат на кровать и пошел открывать дверь. Вместе с капитаном в спальню зашли еще три стражника, несшие ярко горящие фонари.
— Из‑за них немного задержались, — кивнул на фонари капитан. — А что это за вода?
— У меня были основания опасаться нападения, вот я и оставил под подоконником сюрпризы, — пояснил я. — Тот, что лежит справа, неудачно прыгнул в эту посудину и, видимо, повредил ногу, потому что действовал уже недостаточно быстро. А левый зацепился за веревку и ударился головой о пол. Повезло, иначе я бы с вами сейчас не разговаривал. Подождите, сейчас я оденусь, и мы их посмотрим.
Я быстро натянул тунику и первым пошел к лежавшим телам. По пути наклонился и подобрал выпавший у убийцы меч. Надо же, какое совпадение! Меч ничем не отличался от японских катан, разве что клинок был короче.
— Пахнет гарью и кровью, — втянул носом воздух капитан. — Ребята, поставьте фонари на подоконник и переверните вот этого. А кровищи‑то натекло! Вы его, милорд, всего издырявили. Чем, этим мечом?
— У меня было другое оружие, — ответил я. — От его работы пахнет дымом. А это меч правого убийцы. Мать!
Я наклонился и снял с головы мертвого ниндзя типичный дзюкин. После капюшона пришел черед закрывавшей лицо полоски ткани. Я не стал возиться с завязками фукумен, а просто его сорвал. Никаких сомнений не осталось: это был типичный японец. Черный костюм синоби–сёдзоку с кучей чем‑то набитых карманов, знаменитые дзика–таби и эта сволочная катана…
— Переверните второго! — приказал я стражникам.
Второй японец от первого не отличался, только его меч был закреплен за спиной, и длинная рукоять торчала над правым плечом. В одной руке у него была длинная стальная пластина, заточенная с двух сторон. Кажется, такие называли бо–сюрикенами. Вспомнив о порезе Адели я взял один из фонарей и посветил на кровать.
— Ничего себе! — высказался капитан при виде десятка торчащих из нее лезвий. — Вас, милорд, однозначно хотели убить.
— Это ваши люди шумят внизу? — спросил я. — Узнайте, что там с моими сторожами. Да не лезьте вы в воду, откройте второе окно.
Капитан обошел кровать, чтобы добраться до второго окна и не вляпаться в кровь, но поскользнулся на патронной гильзе и с трудом удержался на ногах.
— Осторожно, — с опозданием сказал я. — Отбрасывайте гильзы ногами, а то еще разобьете себе голову.
— Конечно, милорд, — ответил он и, распахнув окно, свесился наружу. — Парни, что вы там нашли?
— Два трупа, капитан, — ответили снизу. — У обоих перерезано горло. Оружие так и осталось в ножнах.
— Кто это, милорд? — спросил меня Ортай. — Я вижу, вы их узнали, а я таких глаз в жизни не видел. Поймите меня правильно: при покушении на члена семьи Ольмингов я должен обо всем доложить Повелителю.
— Может быть, не стоит его тревожить ночью, а доложить позже? — предложил я. — Я не знаю конкретно этих убийц, но зовут их демонами ночи.
— Подходящее название, — вздрогнув, сказал он. — Точно демоны. Вы правы, лучше я доложу позже. Но я могу при этом сослаться на вас?
— Ссылайтесь, — разрешил я. — И вот еще что… Пошлите‑ка вы кого‑нибудь арестовать барона Вована. У меня есть большое подозрение, что он имеет к этому нападению самое прямое отношение. Хотя, скорее всего, уже поздно, потому что он, наверное, удрал. А мне оставьте кого‑нибудь из своих людей, чтобы он нам помог кое‑что перенести в покои графини Вальши. Пока будут проводить следствие и ремонт нашей спальни, мы побудем там.