— Но это невозможно! Такая работа даже не для исследователя или архивариуса, а для… ну, не знаю… — попыталась я возмутиться, только мой голос стих под его ледяным взглядом. Он будто даже не обратил внимания на мои слабые попытки возразить. Мне казалось, что он не слышит меня, настолько его взгляд был одновременно рассеянный и пустой. Он смотрел на меня, но совершенно точно не видел, и где именно сейчас пребывал господин Роутек, одному богу известно. Я тоже уставилась на него, только в отличие от мужчины, рассматривала его довольно внимательно, стараясь составить хоть какое-то мнение.
— А вы считаете, Кира Марс, что все исследователи лишь в белых блузках и коротких юбках ходят? — Совершенно неожиданно он подался вперед и склонился так, что его глаза оказались практически на одном уровне с моими. — Боятся замарать свои чистенькие ручки и очаровательные вздернутые носики? Я вас снова разочарую! Настоящий исследователь — это человек, стоящий по колено в грязи! Его руки перепачканы, лицо покрыто грязью, а сердце…
Роутек замер и уставился на меня, словно только увидел и никак не мог понять, откуда я взялась и что тут делаю. Он нахмурился и выпрямился, отступая.
— То, что вы описали, — наконец прервала повисшую паузу, — больше похоже на воина в разгар битвы, а не на ученика потока общих дисциплин.
— Мы и есть воины. Мы Щиты, а в некоторой степени и настоящие солдаты, единственные, кто может спасти других… и не важно, стоим мы в первых рядах с орденами на груди или находимся в тени и прикрываем… — тихо бросил мужчина и привалился плечом к дверному косяку.
На последних словах, произнесенных практически шепотом, я просто забыла как дышать. Нечто подобное я слышала из уст своего деда, но только сейчас оценила и, наверное, осознала в полной мере подобные слова. Вот уже десять лет как я забыла об этом. И сейчас в грязном, пыльном помещении слова, произнесенные Роутеком, выбили из меня весь воздух.
Глава 10
— Решайте сами, Марс, чего хотите. — Он на мгновение прикрыл глаза, словно принимал какое-то решение, и наконец продолжил: — Да черт с вами, можете хоть сейчас отправляться к вашему уважаемому Броуди и весь месяц перелистывать своими нежными пальчиками чистые листики свеженапечатанных альманахов. Я не буду портить ваш прекрасный табель. Обещаю. На это место я найду кого-то другого, кому исследования и открытия, особое мнение и настоящая истина важнее и ценнее пережеванной и исковерканной правды.
Он замолчал, даже не поднимая на меня свой пронзительный ледяной взгляд.
— Или примите вызов… хотя… Пф, о чем я говорю? Свободна, Марс!
После этого он просто развернулся и исчез в темноте коридора, оставив меня совершенно ошарашенную в этом странном, наполненном пыльными бумагами и вещами месте.
Тяжелые шаги стихли и что-то скрипнуло, дом будто погрузился в абсолютную тишину, хотя в воздухе ещё звенели его слова.
«Можете хоть сейчас отправляться к вашему уважаемому Броуди и весь месяц перелистывать своими нежными пальчиками чистые листики свеженапечатанных альманахов».
Спустя несколько минут я все так же стояла на месте не в силах пошевелиться или сделать хоть шаг в сторону. Мне до ужаса, аж до рези в животе хотелось как можно скорее покинуть это неприятное место и забыть наш поистине ненормальный разговор. Только вот другие его слова не давали мне так сделать.
Дед не часто рассказывал о своем прошлом, единственное, он всегда повторял, что никто не должен бояться грязной работы, ведь порой в «груде отработанного шлака можно найти драгоценный камень».
— Черт. — Я стянула с плеча лямку сумки и аккуратно опустила ее на пыльный пол. — Это удар ниже пояса, господин Роутек.
Уперев руки в бока и постучав носком ботинка по полу, я огляделась, на этот раз уже с большим интересом. Помещение оказалось довольно большим, его дальняя стена терялась в тени, а света из-за зашторенного окна явно не хватало. Кажется, этот человек предпочитал постоянно находиться в сумраке или просто не видел смысла зажигать свет. Но мне-то он был необходим, тем более я собиралась не просто принять его вызов, а доказать, что никто не смеет оценивать меня лишь по тому, кем является мой отчим.
— Свет! — уже привычно распорядилась я, так как датчики речи давно и прочно укоренились в системах «умного дома». Но ничего не изменилось.
— Эй, свет! — повторила я громче, но также безрезультатно. — Хм…
Поддавшись странному порыву, шагнула к двери и провела рукой вдоль косяка. Нащупав панель, нажала. Раздался щелчок, и помещение озарилось ярким светом десятка лампочек, причудливо вмонтированных в настенные светильники. Руки аж свело от чувства ностальгии, охватившего меня в ту же секунду, но я сжала кулаки и постаралась отогнать его от себя. Не менее интересным было и другое — само наличие подобного переключателя в дома Роутека.