— Итак, приступим! — завел он свою монотонную шарманку, указывая на доску за спиной. — Линии построения прорыва материи для получения неисчисляемого объема энергии обязательно должны проходить через кривую потока, направленного четко в сторону от направляющего…
Неожиданно его речь прервал стук в дверь, затем она отворилась, и стройная девушка из секретариата произнесла:
— Прошу прощения, господин Юдин, но ученицу Киру Марс вызывают на кафедру.
Все притихли, а я удивленно воззрилась на вошедшую. Нет, я была счастлива сбежать со скучной лекции, и не важно куда: хоть на кафедру, хоть в ад! Просто меня еще ни разу никуда не вызывали.
— Кира Марс здесь? — Девушка, не получившая никакого ответа, обвела взглядом аудиторию, а затем повторила, разделяя слова: — Кира. Марс.
— Да-да! — я торопливо подскочила на месте. — Я тут! Э-э-э, господин Юдин, позволите?
— Конечно! Идите, — меланхолично ответил он мне и продолжил: — Так, где я закончил, а, вот! Линии обязательно должны проходить через кривую потока, направленного четко в сторону от направляющего…
Девушка из секретариата терпеливо подождала, пока я одним движением сгребу в сумку свои вещи и подойду к ней.
— Идемте, — качнула она головой и вышла из кабинета.
Я же, не оглядываясь, последовала за ней, так и ощущая прожигающие спину завистливые взгляды сокурсников. Любой из них мечтал оказаться на моем месте, но…
Глава 14
К моему удивлению, когда мы достигли преподавательских залов, девушка свернула и повела меня мимо уже ставшей родной кафедры дальше по коридору. А когда мы остановились перед дверью с новой золотистой табличкой: «Темные материи», я вообще перестала понимать, что происходит.
— Проходите, вас ждут! — кивнула моя сопровождающая на дверь, тут же развернулась и через секунду исчезла за поворотом.
Я еще некоторое время постояла перед дверью, переминаясь с ноги на ногу и пытаясь сообразить, что именно меня там ждет, не говоря уже о том, что это за «темные материи» такие. Когда я уже готова была осторожно постучать, дверь распахнулась, и на пороге появился мужчина. Высокий, пепельно-белые волосы достаточно коротко пострижены, гладко выбритое лицо, несколько коротких шрамов на правой брови, словно делящих её на сектора, и белая паутинка ожога на той же щеке, уходящая вниз, на шею. И эта самая бровь привлекла мое внимание, так как совсем недавно я уже видела очень похожую… Опустив взгляд чуть ниже, я наткнулась на холодный, отливающий сталью взгляд.
— Р-роутек? — просипела я, не веря своим глазам. — Т-то есть господин Роутек?
— Да, Кира Марс, — ответил мне тот, кто еще вчера выглядел как неопрятный старик в замызганной одежде. Сегодня на нем была рубашка и отличный темно-синий костюм, застегнутый на все пуговицы. Явно новый и явно дорогой. — Я ждал вас, проходите.
Он сделал шаг в сторону, приглашая меня войти, затем, немного припадая на правую ногу, прошел вглубь кабинета, что, как я уже знала, тонул в сумраке. Несмотря на всю необычность происходящего, я, прижав крепче к себе сумку, сделала шаг вперед и замерла.
— Закройте, пожалуйста, дверь и проходите уже, госпожа Марс.
Кажется, моя нижняя челюсть грохнулась на пол, а я никак не могла перестать таращиться на этого мужчину, все еще с трудом веря своим глазам. Вероятно у меня галлюцинация, ведь тот, кто замер передо мной по ту сторону огромного стола никак не мог быть Ксандром Роутеком. Или мог?
— Кира? — его обращение окончательно выбило меня из состояния соляного столба, и я, наконец быстро прикрыв дверь, прошла в центр кабинета, где и опустилась на краешек стоящего там кресла для посетителей.
— Господин Роутек? В-вы меня вызывали? — пролепетала, ощущая себя ужасно неловко.
Меня обуревала такая гамма чувств, что даже дышать было тяжело. Я пыталась понять, что произошло за одну ночь, почему он так выглядит, зачем вызвал в свой кабинет, и что еще я успела натворить такого, что заставило его сорвать меня с лекции.
— Я бы хотел извиниться перед вами, Кира, за то, что произошло вчера. Я был очень груб и… — он замер, словно подбирая слова, а я снова приоткрыла рот от удивления. — Я был не прав и хотел бы загладить свою вину.
Я оглянулась, затем еще и еще раз. Мне почему-то показалось, что это какая-то шутка или, как в детстве по телевизору говорили, «подстава», «розыгрыш», потому что не мог тот человек, что вчера плевался ядом, сегодня просить у меня прощения за свою грубость. Наконец я снова повернулась к нему, натолкнувшись на его взгляд, такой же ледяной, как и всегда, но теперь в нем добавилась какая-то новая нотка. Интерес? Ожидание? Чего он ждет?