— Так и знал, что сработает.
— Идиот, а если бы один из вас погиб, — зло отозвалась я, цепляясь за волчью шерсть, чувствуя, как волк ловит каждое движение Брайна, готовый ринуться на него.
— Я стрелял в воздух, а со своим оборотнем ты и сама справилась прекрасно, — Брайн пожал плечами, — сможешь его удержать? Сейчас вернутся охотники, накинем на твоего оборотня сеть. Переправим на тот берег.
— Не надо сеть, — запротестовала я, — может быть я смогу с ним договориться…
— Ка? — усмехнулся Брайн, — Что ты собираешься делать? Уговаривать? С нами в селение он не пойдет. Обратится в человека не может, иначе не бегал бы по лесам, а возвратился домой…
— Как мне помочь? Должен быть какой-то выход…
— Изловить его, опутать сетью, привезти в клетке в особняк де Лоури и надеяться на чудо или…просто отпустить, пусть живет обычной волчьей жизнью. Скажем, что поиски не увенчались успехом. Что это просто волк. Подумай об этом, Аделия.
— Я не хочу так, — Я покачала головой, сильнее прижимаясь к волку. Зверь повернул голову, обнюхивая меня. Лизнул ладонь, стирая капельки крови на раненой руке.
— Он не станет человеком, слишком давно живет зверем. Я встречал такое раньше, — Брайн устало вздохнул, поправил мешок за спиной. Вдалеке послышались голоса, зовущие нас, — надо возвращаться, Аделия. Ты ничем ему не поможешь.
— Ты иди, я побуду с ним, — возразила я, — переночую здесь, есть же у него какое-нибудь логово. Завтра вернетесь за мной.
— Это безумие… — Брайн сделал шаг ко мне. Зверь отреагировал глухим рыком.
— Я остаюсь, возвращайся в селение, — я отступила назад, скрываясь в темноте лесных зарослей. Волк тенью следовал за мной.
— Я утром вернусь, — несся мне в след голос Брайна.
Глава 23
Мы бредем сквозь ночь. Я иду, положив руку на мощную волчью голову, вцепилась в жесткий мех руками. Почва под ногами становится более каменистая, а лес редеет. На пути встречаются огромные каменные валуны, и мы огибаем их, словно бредем по сказочному каменному лесу. Я спотыкаюсь, задевая ногами россыпь камней на пути. Совсем без сил. Не понимаю, как долго мы еще можем бродить в темноте. Может и нет никакого логова.
На небе ярко светит луна, позволяя нам не оставаться в полной темноте. Чувствую, как волк меня тянет в сторону. Нужно повернуть. Очередной валун, каменистая гряда, заросшая колючими кустами. Волк ныряет в заросли, пропадая. Скулит, словно зовет меня. Раздвигаю руками ветви, раня нежную кожу рук острыми шипами. Передо мной открывается небольшое низкое отверстие в скале. Волк фыркает, просунув голову с обратной стороны лаза, зовет в гости.
— Теперь это твой дом? — Я усмехаюсь, — неужели здесь лучше, чем со мной в «Жемчужине». Что, приглашаешь войти? Ладно, а перекусить ничего не найдется? И еще бы кровать с мягкой периной не помешала бы.
Я вздыхаю и наклонившись, пробираюсь внутрь пещеры. Внутри темно, но понимаю, что могу выпрямиться в полный рост. Скользя ладонью по шершавым стенкам каменного логова определяю, что пещера не большая и узкая, свод резко понижается и я ушибаю голову. Ощущаю прикосновение зверя. Волк жмется ко мне, тычась носом и обдавая горячим дыханием. Для нас двоих здесь не так уж много места. Я устало сажусь на жесткий пол, ощущая песок под пальцами рук. Опираюсь спиной о каменную стену. Ноги гудят, и я снимаю сапоги, ощущая, как прохладный воздух приятно холодит ступни. Волк ложится возле меня. Я наклоняюсь, обнимаю его за шею, кладу голову на широкую мягкую спину.
— Брендон, что же нам делать? — Я поглаживаю густую шерсть. Бормочу в пустоту, надеясь, что волк хоть как-то отреагирует на мои слова.
— Брендон, вспомни, что ты человек. У тебя есть дом на берегу ласкового, теплого моря. Вокруг него сад, за которым ты так любишь ухаживать. Наши помощники — Колин и Сантина. Помнишь их? А твоя семья — родители, брат, все ждут твоего возвращения Брендон. Ты меня понимаешь? Подай хоть какой-нибудь знак, что слышишь меня.
Волк не шевелится, до меня доносится лишь его легкое дыхание. Расслабленный под лаской моих рук, сопит, прикрыв желтые глаза.
— Спишь. Как тебе не стыдно. Я столько прошла, искала тебя, ноги все в мозолях, голодная и усталая. Ну будь же ты человеком, хотя бы поговори со мной. Можно на своем, на волчьем, я попробую понять. Брендон, Брендон, Брендон…
Я так и заснула, шепча его имя, прижимаясь к теплому звериному боку.
Утром проснулась от холода. Поняла, что нахожусь одна в пещере. Тусклый свет проникал в логово, и я смогла немного оглядеться. Каменные стены, узкий лаз, уходящий в глубь скалы. У противоположной стены обглоданные звериные кости. Поморщившись, я встала на колени и высунула голову наружу. В голове пронеслась шальная мысль, а что, если Брендон обратился и сейчас сюда вернется человек, а не волк.
— Брендон! — Позвала я, — Брендон, отзовись!
Прислушалась, уловив шуршанье камней. Словно поскрипывали от соприкосновения с человеческой ногой.
Я выбралась из пещеры. Оглядываясь, взбежала на пригорок, зовя мужа по имени. Шелест травы, шорох камней, где же ты? Я завертелась на месте, оглядываясь, пробираясь по высокой траве выше, готовясь взобраться на высокий валун.
— Брендон! — Крикнула, что было сил. Все казалось, что сейчас покажется знакомая фигура, возникнет человек. Иначе… Я не представляю, как быть…
Сзади, шорох травы, словно потревожена человеческой поступью.
Резко оборачиваюсь, впиваясь глазами в желтые волчьи глаза.
— Нет, нет, нет! — Я ругаюсь. Вспоминаю все бранные словечки, что хранит моя память. Швыряю в волка пригоршню камней, что разлетаются в разные стороны оттолкнувшись от волчьей шкуры. Волк стоит неподвижно, слегка поскуливая, буравит меня взглядом. Где-то там, в самой глубине зрачков я вижу человека. Словно не волк на меня смотрит, а Брендон его глазами.
— Если ты сейчас не обернешься, я уйду! Я не смогу здесь жить с тобой, понимаешь! — Кричу, пытаясь пробиться, достучаться до человека, живущего в черной глубине зрачков.
Плачу. Срываюсь с места и несусь, не разбирая дороги. Останавливаюсь от обжигающей боли, пронзившей голую ступню. Замираю, разглядывая чешуйчатое тело змеи, скрывающейся в траве. Опускаю взгляд на ноги. Приподнимаю ту, где чувствую пульсацию боли. На светлой коже отчетливый след от укуса.
— Брендон… — я оглядываюсь, волк стоит позади меня, принюхивается, подкрадывается ближе. Высунув розовый язык, начинает вылизывать ногу.
Чувствую головокружение и тошноту. Хватаюсь за волчью спину, пытаясь сделать шаг, но ноги не держат. Теряя равновесие, проваливаюсь в темноту.
Очнулась от прикосновения влажного шершавого языка к своему лицу. Язык, легким прикосновением, пробежался по моим закрытым глазам, скользнул по изгибу щеки, задевая сухие губы и снова, словно по кругу, вернулся, прошелся по закрытому веку.
Я слегка шевельнула рукой. Хотела поднять ее, погладить зверя, но поняла, что не могу это сделать. Силы покинули меня, уступив место слабости и немощи. Я едва могла разлепить онемевшие губы. Очень хотелось пить.
— Брендон. — произнесла я, с усилием ворочая непослушным языком. Едва узнала свой осипший голос.
— Ну вот и все, — по моей щеке скатилась одинокая слезинка, — мне не выбраться отсюда. Похоже, я на веки останусь с тобой.
Прошептала едва слышно, но волк, возможно, что-то уловил в моем голосе. Боль и обреченность. До моего уха донеслось жалостливое поскуливание.
— Как-то все у нас глупо получилось, — я облизала пересохшие губы. Захотелось выговориться, рассказать о своих чувствах. Тишина, окружившая меня, пугала. Боялась, что волк уйдет. Подумала, что не хочу умирать в одиночестве.
— Я ведь сначала тебя ненавидела, даже когда еще не знала. Замуж вышла назло всем. А тут такой сюрприз — муж оказался оборотнем. Поэтому ненавидеть было просто, ведь ты измененный, меня с детства приучили вас бояться, — я усмехнулась, хотя мой смех больше походил на хрип. Немного помолчала, собираясь с силами. Притихший зверь лежал рядом со мной. Я ощущала прикосновение шерсти к своей руке, кончиками пальцев пробралась внутрь густого подшерстка.