Когда Алика привезли домой после крещения, то он стал надевать свой крестик на Верочку (Веру Яковлевну). Это на нее подействовало чрезвычайно, хотя к крещению она готовилась несколько лет. Через некоторое время она тоже крестилась.
После крещения Леночка с Аликом часто к нам приезжали, но особенно часто стали бывать во время войны, когда о. Серафим благословил Леночку с детьми переехать из Москвы в Загорск. Батюшка сказал так: «Преподобный Сергий сохранит всех вас». Сначала они жили у моей старшей сестры Фаины, у нее муж погиб на фронте и тоже было двое детей. В это время Леночка имела возможность ходить к нам очень часто. Потом Леночка с детьми перебралась на Кустарную улицу, где жила монахиня Мария.
о. Серафим просил тетю Ксению (она уже была монахиней): «Мать, я плохо себя чувствую, надо приготовить облачения».
Я пошла за облачениями наверх в палатку, на чердак, где они были спрятаны. (Другие облачения и утварь были спрятаны в подвале. Срезали углы, и за ними все хранили. А люк из подвала выходил в комнату, его плотно закрывали, сверху клали половик, а еще сверху стол и стулья. То есть те, кто приходили искать, не сразу могли сообразить, где подвал, а в подвале не могли сообразить, что за срезанными углами есть наши тайники. Это была чисто моя выдумка, и батюшка очень радовался моей хитрости в этом деле.)
Отец Серафим Батюков, начало 1920 г.
Принесла я облачения с чердачка из палатки (кроме меня туда и залезть-то никто не мог) — и залилась слезами. Я так плакала, потому что была в полном отчаянии. Тетя Ксения говорит: «Батюшка, Панечка очень плачет». И батюшка велел позвать меня.
Я прихожу к батюшке, встала на колени около кровати. Он так светло на меня посмотрел и сказал: «Панечка, не надо плакать, твоя жизнь устроится очень хорошо. Мое благословение тебе: выходи замуж только за Бориса Петровича Иванова». А я его вообще не знала и о замужестве тоже не думала, ведь когда взяли тетю Ксению, к нам никто не приходил, все боялись. Только однажды приехала мать Бориса Петровича навестить батюшку. Но я не знала, что это его мать. Потом она привезла свою дочь Аню, которая батюшку еще не знала. И вот вдруг Аня стала меня уговаривать выйти замуж за ее брата Борю и через некоторое время привезла его тоже к нам. И я согласилась выйти замуж по послушанию батюшке Серафиму, хотя до сих пор с Борисом никогда не встречалась. Он же видел меня издали в доме у своей тетки, где мы брали молоко. Увидев меня, он спросил свою тетку: «Тетя Шура, что за девушка пришла?» А тетя Шура ответила: «Это Панечка, она у нас молоко берет». По словам батюшки Серафима все исполнилось. Борис Петрович заменил мне отца и мать и всех друзей. Мы прожили долгую и очень счастливую жизнь. Поженились в 1944 году, а умер Боря в 1978 году. Я ни одной минуты в своей жизни не пожалела, что исполнила благословение батюшки Серафима.
Батюшка у нас умер, и никто не знал об этом. Было 19 февраля 1942 года. Мы похоронили его в подвале нашего дома. И вот в конце 1943 года одна из духовных детей батюшки рассказала, где батюшка похоронен, то есть у нас в подвале.
Тетю Ксению сразу увезли в Москву на допрос. Но она все отрицала. Тетю Ксению отправили в Сибирь. Я осталась с тетей Пашей. К нам пришли в 5 часов утра четыре энкавэдэшника, стали перекапывать весь подвал и нашли батюшку. Вынули и понесли неизвестно куда. За целый год батюшка был полностью нетленным.
Недалеко от кладбища жила тетя Сима, сестра Прасковьи и Ксении. Ее дочь Ниночка пяти лет, прибежав с улицы, сообщила, что вот сейчас повезли на кладбище гроб весь в глине. Сима кинулась за гробом (очень осторожно) посмотреть, куда будут закапывать. Она все выследила. А когда рабочие ушли, то сама разрыла могилку, чтобы убедиться, что это батюшка Серафим. Только после этого она прибежала к нам и все рассказала. Вскоре умерла и сама тетя Сима, и ее похоронили рядом с батюшкой по ее просьбе. Когда кладбище закрывали, в конце 50-х годов, то Вера, дочь Симы, добилась разрешения перенести прах матери. А вместе с матерью она взяла о. Серафима на новое кладбище.
Прасковья Ивановна (матушка Никодима) очень переживала, что не сумела разложить косточки батюшки, а положила в узелочке в гроб. Они очень торопились и боялись, что увидят и донесут, что вместо одного гроба матери Вера переносит два.