Я невольно поёжился. У живого человека такое было бы невозможно. Не всверливают люди в свои кости металл… Или я чего-то не знаю?
Снова зазвучал дромбуле. Показалось, что даже дышать стало тяжелее – столько тоски было в его песне.
Сам не понимая почему, я шагнул в туман.
– Правильно делаешь, Горан, – шепнули мне на ухо. – Не стоит заставлять ждать свою судьбу.
– Как знать, – заметил я, понимая, что теперь полностью поглощён туманом, но неожиданно могу различить рядом какую-то фигуру. – Судьба или погибель?
Смешок. Звон колец.
– Ты мне нравишься. Не робкий, – сказало… оно.
Потому что голос изменился, но я не мог понять – женский он или мужской.
– Покажись, – хрипло сказал я.
Чего уж там, пропадать так пропадать. Вдруг за мной пришёл какой-то неведомый монстр?
Тишина. Мне показалось, что собеседник раздумывает. Вроде как не собирался, но в то же время почему бы нет?
Костяная рука соскользнула с моей.
Голова закружилась, я осознал, что совершенно не знаю, где нахожусь, а туман везде движется.
– Говорю же, – снова тихий смех со стоном дромбуле. – Нравишься.
– Ну так…
Оно выскочило в нескольких сантиметрах от меня. Горло сжало спазмом. Лица у этого существа не было – только клубящийся туман, меняющий цвет от жемчужно-серого дыма до серебристо-лунного марева. Вроде бы за всем этим были глаза – чуть раскосые, без зрачков, как брачский камень – белые и мёртвые. Они смотрели так, что хотелось отступить, склонить голову и сделать что-то такое, что вовеки себе не простишь.
Всё тело – туман, только виднеется фигура, которая, словно морские волны, колышется и исчезает. Но видны руки: невероятно белые, матовые, изящные. Одни только они могут зачаровать и свести с ума. Нечеловеческим серебром сияют кольца, продетые сквозь пальцы и ногти. И так же горит сумасшедшее ожерелье из монет и сотен дромбуле, которое находится там, где у существа должны быть шея и грудь.
Дромбуле пели и вздыхали, монеты нежно позванивали, кольца тихо вторили и тем и другим. Изящные руки зачаровывали, фигура и лицо убаюкивали, обещали все радости мира. Только не надо далеко ходить, чтобы понять: яд этого сна будет сладок, а марево покоя – вечным.
– Ну как я тебе, Горан Ладич? – шепнуло оно. – Нравлюсь?
– Глаз… не отведёшь, – выдавил я, в общем-то, сказав истинную правду.
По лицу словно прошла волна. Туман резко рассеялся, и мы оказались у моря. Только вот явно не в Ловране. Потому что с воды тянулся тёмными щупальцами весенний туман, обвивая стоящего передо мной, сливаясь с ним.
– Смелый. Умный… Или не очень, – расхохоталось оно, и в этот раз у меня на лбу выступил холодный пот. Потому что так смеются перед тем, как тебя уничтожить. – А не очень, потому что даже не подумал, что стоит подготовиться перед разговором с Музычаром-из-Маглице.
Я отшатнулся, но меня тут же вернули, снова ухватив за руку.
– Но-но, не беги. Теперь уже – не беги.
Дьявол! Музычар-из-Маглице. Сумасшедший музыкант из тумана, марево-дромбулист, который появляется, когда ему вздумается. Он может помогать людям, а может заморочить так, что потеряешь покой и разум. До конца жизни будешь ходить неприкаянным, слышать то, чего нет и… И ещё любит он вытягивать души медиумов и сноходцев своей волшебной музыкой, прятать их в морские раковины или же превращать в монеты.
Я покосился на ожерелье Музычара. Дромбуле много, но и монет не меньше. Если это всё – души…
Сглотнул.
– Что, Горан, думал я – персонаж сказок? – шепнул он, вдруг оказываясь у меня за спиной и касаясь пальцами висков.
Через него будто потекли какие-то силы, наполняя меня хмелем и странной жаждой: тёмной, горячей, упругой. Только кольца холодили скулы, не давая полностью нырнуть в новые ощущения.
Перед глазами вдруг появилась тёмная комната. Кровать, выхваченная светом фонаря фигура. И было в ней что-то такое, что внутри всё сжалось от болезненного желания поскорее оказаться рядом. Коснуться запястья, провести по боку, погладить по белым волосам. Вдохнуть запах кожи, услышать дыхание и…
– Ты живой, – сам не понимая почему, шепнул я.
– Живо-о-ой…
Но меня больше не интересовало, где я и кто рядом. Всё естество, вся суть устремилась туда, на узкую постель, где лежала незнакомка. Она вдруг рвано выдохнула и резко повернулась. Потом метнулась назад. И снова. Боже… Кошмар! Снится кошмар, а проснуться самой не хватает сил.
Сердце заколотилось в висках.
– Пусти, – хрипло прошептал я. – Пусти.
И рванулся вперёд, даже не думая о том, что не знаю, как туда добраться. Однако меня тут же ощутимо толкнули в спину, перед глазами завертелся калейдоскоп. Опору из-под ног вышибли, и я полетел вниз. И только сзади звучал смех, вплетённый в тихую песню дромбуле.