– Привет. Давай знакомиться?
Он с испугом посмотрел на меня и сделал шаг назад. Закусила губу и попыталась успокоить:
– Не бойся. Я не обижу. Только хочу подружиться с тобой. Можно?
Паника в глазах ребенка не проходила, и поэтому я присела на корточки и предложила:
– Ты любишь загадки? Давай поиграем?
Малыш вновь посмотрел по сторонам, а потом махнул мне рукой, зазывая за собой, и побежал вперед. Ничего не понимая, бросилась за ним, стараясь это делать медленно, чтобы не догнать.
Мы обогнули сад, притом не по дорожке, а окольными путями, и пришли в закрытый, даже я бы сказала заброшенный участок старого сада. Много деревьев и кустарников, за которыми много лет не ухаживали. Чуть в стороне росло три огромных дуба, а рядом с ними стоял деревянный домик, около которого насыпан песок, где валялись игрушечная машинка без одного колеса, расколотое ведерко и лопатка. Оглянулась по сторонам и поняла, что мы на задней части резиденции, и отдельный дом, который находился здесь, был как дополнение к особняку. Очевидно, первоначально построенное здание, а теперь заброшенный домик.
Усевшись на песок, совсем забывая про бежевое платье, жалея, что я не в джинсах, улыбнулась мальчику и показала на ведерко, весело предложив:
– Давай с тобой построим пирамидки?
Он удивленно посмотрел на меня и потянулся к ведерку. Замерла, с ужасом наблюдая, что у малыша на руках по три пальца соединены вместе. Синдактилия. Заметив мое внимание к его кистям, он мгновенно прижал к лицу свои ладошки и весь сжался, ожидая чего-то ужасного. Как только выдохнула, потянулась к нему и обняла, убежденно выдыхая:
– Не бойся, маленький. Ничего страшного. У деток такое бывает. Часто. Потом тебе сделают операцию, и ты забудешь об этом. У тебя будут самые хорошие пальчики на свете. Честное слово!
Он перестал дрожать. Посмотрел на меня своими огромными светло-зелеными глазами, пытаясь осмыслить мои слова, и сглотнул. А меня как будто парализовало, чувствуя под своими руками на его голове шишки – огромные гематомы. Немного оттянула футболку и увидела на спине уже черные синяки.
«Что творят с ребенком? За что?! Как так можно?! Его избивают… за пальчики, но малыш не виноват! Как такое возможно в доме Котловых?»
Я вновь обняла его, пытаясь не показывать свой страх, и прошептала:
– Давай поиграем?
Мальчик кивнул, но ничего не сказал, и я принялась учить его делать башни и окошки в них, думая про себя, что можно сделать, чтобы помочь ребенку. Песок был влажный, что очень нам помогало. Спустя время, когда десять пирамид было построено, я спросила:
– У меня есть конфетки. Будешь?
Он нахмурился, а потом кивнул. Значит, не умеет говорить.
Достала все, что у меня лежало в сумочке: несколько ирисок и две сосульки, и протянула ему. Малыш схватил их, и сел ко мне боком, переживая, что я заберу. Открыл дрожащими руками одну, засовывая в рот, украдкой посматривая по сторонам, а остальные спрятал в ямке и засыпал песком, чего я совсем не ожидала, продолжая смотреть с открытым ртом. Когда малыш проглотил лакомство, вдруг принялся раскапывать яму и, вытащив две конфетки, одну положил в карман, вторую в рот, а оставшиеся закопал.
Только хотела спросить про маму или других взрослых, как послышался женский хриплый голос со стороны дома. Я повернулась назад, но тут же почувствовала маленькие кулачки на своем бедре. Малыш меня отталкивал и показывал в ту сторону, откуда я пришла.
«Он хочет, чтобы я ушла».
Кивнула и встала, но, не удержавшись, повернулась в сторону ветхого дома, как вдруг мальчик побежал вперед и выставил руки в стороны, защищая ту территорию, где находилась, наверное, его мама.
Ребенок нахмурился, и создалось впечатление чего-то знакомого. Он вновь показал рукой мне на выход. Я пошла, чтобы не расстраивать его, а потом повернулась и спросила:
– А можно я приду? Потом? С книжкой или…
Он надул щеки, а потом полез в карман и вытащил сосульку. Поднял ее вверх, чуть улыбаясь.
– Хорошо. Я принесу, – проговорила и пошла, периодически посматривая на то место, где он стоял. Мальчик непрерывно глядел на меня, пока я не скрылась из его поля зрения, спрятавшись за деревьями.
Улыбнувшись, он съел свою конфету и направился к дому. У крыльца задержался и, посмотрев по сторонам, убедившись, что никого нет, вошел внутрь.
Была растеряна и не представляла, что делать. Одно точно, так оставлять нельзя. Малыша избивают, а с его матерью что-то случилось.
Было желание пойти в этот дом и все узнать, ведь я не могу вот так все оставить. А если спросить у Ивана? Нет. Это не дело. Если ребенок живет на их территории, значит, Котловы знают, в каком положении он находится.