Шагнул к столу, одним движением смахнул стоявшую на нём вазу и, под звон разлетающегося на куски фарфора, усадил любимую, сразу переключаясь на белеющую в темноте грудь. Девушка извивалась и хныкала в моих объятиях, то вонзая ногти в плечи, то теребя волосы на затылке.
Притиснул её к себе плотнее, ещё несколько шагов и ещё один стол – точная копия первого. Чёрт, почему спальня так далеко?
Обхватив лицо, Асения приникла к моим губам, жарко целуя. Последний рывок, и мы таки добрались до кровати!
Уронив девушку на прохладные простыни, накрыл её собой, пристраиваясь между разведённых ног. Толкнулся, упираясь каменным органом в кружевные трусики. А я уже забыл об их существовании! Выпрямился, сев на колени, и безжалостно разорвал ненужную тряпку.
Подтянув аистёнка ближе, прижался головкой к влажному входу. Я проникал в неё медленно, буквально по миллиметру раздвигая тугие стеночки, с трудом сдерживая себя, и сжимал выступающие тазовые косточки, не позволяя Асе отстраниться. Она не сводила с меня широко распахнутых глаз, в которых светился восторг, смешанный со страхом.
– Не бойся, Асенька, я аккуратно, – прошептал успокаивающе.
Остановиться сейчас я бы ни за что не смог. С тех пор как забрал Асю из пансиона, слишком часто об этом мечтал, представлял, но... реальность превзошла все мечты. Она такая горячая и узкая, что я едва не рычу от пробивающего разрядами тока удовольствия.
Упираясь в преграду, качнулся, слегка подаваясь назад и вновь возвращаясь, заполняя аистёнка собой. Вздрогнув, Ася вскрикнула, смяла простыню в кулачках, и по правому виску скатилась одинокая слезинка. Замер, поглаживая бархатистый животик, давая ей время привыкнуть, а у самого сердце рвётся на части от осознания, что причинил ей боль. Возбуждение и то немного отступило.
Ася не первая девственница в моей жизни, но тогда я почему-то не переживал по этому поводу. Ну больно, но ненадолго же! А каждая секунда её боли ощущается вечностью.
Прикусив губу, любимая покрутила бёдрами, осторожно толкнулся, внимательно следя за её реакцией. Задрожала и, раздвинув ноги шире, прогнулась навстречу.
И тут я сорвался! Ася сначала отвечала робко и неуверенно, но быстро вошла во вкус. Ловя каждое движение, шептала моё имя, умоляя не останавливаться. Будя во мне какие-то животные, собственнические инстинкты. А в голове набатом стучало: «Моя!»
Чувствуя неумолимо приближающуюся разрядку, накрыл девушку своим телом, вжимая её в матрас, и впился поцелуем в припухшие губы. Аська обвила мою талию ногами и мы синхронно содрогнулись от ошеломительного оргазма.
39
АСЕНИЯ.
Прижатая к боку расслабленно вытянувшегося Уильяма, я покрывала осторожными поцелуями его плечо. Всё-таки обломок саркофага не слабо его зацепил, даже плотно переплетённые линии татуировок не смогли скрыть внушительный синяк. И ведь мужчина ничем не показал, что испытывает боль.
А сейчас он следил за мной – как всегда, из-под полуопущенных ресниц – и едва заметно улыбался.
– Что? – буркнула, прервав увлекательное занятие.
– Не думал, что ты такая ласковая. Обычно вредная, упёртая и пакостная. А оказывается, за этой бравадой скрывается одинокий котёнок, соскучившийся по человеческому теплу и мурлыкающий от каждого прикосновения.
Отвернувшись от Блеквуда, прошептала:
– Что тебя удивляет? Я одиннадцать лет была одна. Совсем никому не нужная.
Снова опрокинув на спину, прижимая своим телом к матрасу, Уил мягко поцеловал меня в губы.
– Неправда. У тебя есть я! И ты всегда была мне нужна, единственная на всём свете. Я знал, что не одинок, у меня есть маленький аистёнок, который пропадёт без моей защиты.
– А как же Эви?
– Тут другое, Ась...
Он скатился с меня, притиснул одной рукой к себе и, положив вторую под голову, уставился в потолок. Я уж думала, больше не дождусь ни слова, но Уил заговорил:
– Как любому нормальному мужику, мне нужна сексуальная разрядка. А Эвилина отлично справлялась с поставленной задачей, к тому же не выносила мне мозг и с ней можно было поговорить. В общем, она меня устраивала – на этом всё! А ты... к тебе я относился как к шкодливому ребёнку. До тех самых пор, пока ты свои стройные ножки не продемонстрировала, вот тогда и зацепило. Не знаю, как объяснить... Меня корёжило от того, что хочу девочку, которую считал единственным родным человеком. И что ты уже взрослая признать было сложно. Я сопротивлялся влечению к тебе, но, как видишь, ничего не вышло. Эви и та быстрее поняла, что эту борьбу с самим собой я проиграю.