Карета неспешно ехала по городу. А куда торопиться? Середина первого месяца осени, последние тёплые деньки, сады уже раскрасились в жёлто-красный и проглядывающие через поредевшие кроны особняки выглядели торжественно-нарядными. В это время многим хочется задержаться на улице подольше. Не мне. Я нервничал, подстрекаемый желанием быстрее увидеть Аську.
Экипаж покинул, лишь только он остановился. Взбежал по ступеням, и не успел протянуть руку к двери, как она распахнулась, а дворецкий учтиво поклонился.
– Где Асения и Ильма? – спросил, входя в холл, стягивая перчатки и небрежно бросая их на тонкую кружевную салфетку на тумбе.
Давненько я не видел эмоций на лице вышколенного до зубовного скрежета слуги, но сейчас оно выражало растерянность.
– Баронесса с портнихами в комнате леди Делон, а сама она ещё не вернулась. Я подумал, что девушка с вами, раз вы так рано приехали.
Хм, странно. Аистёнок обещала быть вовремя, не только Ильме, но и мне, а значит... Да ни черта это не значит! Но забившиеся в ускоренном темпе и застучавшее где-то в висках сердце уже не остановить.
Развернувшись на пятках, вылетел на крыльцо, распахнул дверцу ещё не отъехавшей кареты и, вскочив на подножку, рявкнул:
– Гони к храму бога Хаоса!
Кучер со мной уже огонь и воду прошёл, что от него требуется понимает без лишних слов. Я даже сесть не успел, а экипаж сорвался с места, да так стремительно, что я, пошатнувшись, плюхнулся на сиденье, ощутимо ударившись затылком о заднюю стенку.
45
АСЕНИЯ.
Размахивая листами бумаги, на которые выписывали слова из дневника, пытаясь расшифровать оставшиеся руны, мы с профессором спорили чуть ли не до хрипоты. Сегодня, когда непонятных закорючек осталось лишь четыре, за дело мы взялись с большим азартом. И не зря: прошло всего два часа, как ещё один символ поддался.
Вместо того чтобы порадоваться победе, мы буквально вцепились в очередной. Вот на нём-то и застряли, убив куда больше времени.
– Если предположить, что это «арх», выходит, что она возненавидела мужчину с первого взгляда! – насупившись, указал Азей на саркофаг, имея в виду его владелицу.
– А если «дик» – влюбилась! Мне эта версия больше нравится! – не желала я отступать.
– Ох уж мне эти романтичные барышни, готовящиеся к свадьбе. Одна любовь на уме!
– Не одна, а много, очень много любви! – буркнула я ехидно и, тяжело вздохнув, пошла на мировую: – Хорошо, давайте посмотрим другое слово с этой руной, в ином контексте будет понятней.
Задумчиво пожевав губу, дедуля кивнул. Взяв чистые листы и перьевые ручки, мы склонились над дневником. Несмотря на то, что Азей в склепе вроде как изучением мумии занимается, она напрочь была нами позабыта. Вряд ли дама обиделась, по примерным подсчётам профессора, ей уже полторы тысячи лет как всё равно.
Страшно представить – пятнадцать столетий! А она неплохо сохранилась, если не считать моего вандализма с вырыванием волос.
Устав стоять, Азей присел на собственноручно принесённый складной стульчик, а я осталась черкать прямо на крышке гроба, раскидав по нему письменные принадлежности. Увлеклась, выпустив помощника из виду.
Вернул в реальность приглушённый вскрик. Вскинула глаза, чтобы узреть, как добродушный старик, с которым мы действительно сдружились за последние дни, заваливается набок. Только после того, как он упал на пыльный пол, разглядела струящуюся по правой стороне лица кровь.
Испуганно прижала ладонь к губам, но не сделала и шагу, переводя взгляд на мужика, ударившего Азея по темечку камнем. Где-то я его уже видела, причём совсем недавно. Дрожащий свет свечей, меняющий черты до неузнаваемости, не позволил сразу вспомнить, где именно.
Немного сгорбленный старик с седыми волосами и тёмными глазами. Какого именно они цвета в полутьме не разглядеть. Ещё несколько лет назад дядечка наверняка был высоким и широкоплечим, но время его не пощадило. Обратила внимание на то, что скрюченные с распухшими фалангами пальцы подрагивают, и перед мысленным взором отчётливо встала картинка, как эти самые пальцы протягивают мне длинную ужасающую иглу.
Вздрогнув, снова посмотрела на искажённое язвительно-насмешливой гримасой лицо, и недоверчиво распахнула ресницы. Ну, разумеется, я не узнала его сразу: в первую нашу встречу он казался совершенно безобидным.
Маг-проверяющий, который трясся перед Блеквудом, словно осиновый лист, в данный момент вёл себя совершенно иначе. От него исходили волны агрессии, уверенности в себе и злой, тяжёлый взгляд он не прятал.