— Совсем дурная? — Дракен, сначала разберись в своих чувствах, а потом оскорбляй меня. Умник. Третий год в чувствах бедняжке Эмме признаться не может, а глупой, почему-то, остаюсь я.
— По мне не видно?
— Риторический вопрос. — И отвернулся обратно к своим журналам. Почему к нему учителя не лезут, а я у них самая популярная на раздачу пиздюлей?
Урок прошел, а телефон мне так и не вернули. " Заберёшь в учительской», — бу, бу, бу. Какой же он противный, этот математик. Может у него дома проблемы, вот он и срывается? Не так страшно, на самом то деле, у всех бывают свои невзгоды… Но это не повод срываться на мне. Раздражает.
— Майки, дай телефон позвонить.
На крыше, что удивительно, никого, ветер потихоньку становиться холодным напоминая всем о том, что наступила середина осени, и сюда теперь выходят самые отпетые, а именно: я с Майки. Вообще выходит один Майки, но Дракен смотрит на меня, как щенок без будки, с большим нежеланием морозить жопу и, как я в тайне надеялась, но в слух не произносила, побыть наедине с Эммой, и я иду с ним, белобрысым нечто, на крышу.
— Держи. Кому ты так рвалась позвонить на уроке? И что не так с октябрём?
М. Так я тот бред в слух говорила? Понятно почему учитель разозлился и отобрал мою, измученную жизнью, говорилку.
— Сейчас скажу… — Контакты. Листаем вниз. Нашла. Гудки… — Такемичи, солнышко ты моё летнее, привет! Нужно встретиться. — Фу. Сколько приторности то в голосе. Надеюсь оценил. Еще и вскрикнула так, сама себя оглушила. — Да, прям после школы. Да, срочно. Да, только со мной. Сука, Ханагаки, не беси меня. Отлично! Я подползу к твоей школе после этого урока. — Держи свою мобилку, Непобедимый.
Первый вопрос уладили… Только вот, что я конкретно ему скажу? Впрочем, как и всегда, разберусь на месте.
— Ты чего хмурый такой? — Глаза потемнели, насупился. У тебя температура поднялась, Майки?
Боже мой… Да меня твоя аура черная прям к земле жмёт. Страшно вырубай.
— Пошли в класс, а то у меня руки замёрзли…
Ретируюсь пока никто не пострадал. И что это с ним?
Такемичи был, уставшим. Большие синяки под глазами, вялый вид, взлахмоченные желтые волосы падали на вспотевший лоб. С кем-то подрался? Мятая рубашка да и губа разбита. С кем это он сцепился, не припоминаю этого в ман... Я только сейчас поняла насколько облажалась. И почему я бываю такой дурой? Он ведь сейчас не «из будущего», а остаётся самим собой, тем нерешительным подростком из 2005-го чудом завязавший дружбу с командирами «Тосвы» и точно таким же чудом освободившись от надзирателя Киемасу. А я-то ещё думаю, откуда столько лишних вопросов по телефону? Что это за неуместный допрос?
И что теперь делать? Ладно… Раз уж позвала, значит сделаем видимость приветливого дружелюбия. Мы ведь, все же, не чужие люди.
— Такемичи! Как настроение? — Всегда удивлялась своему умению по щелчку пальцев менять собственное настроение.
— Ты хотела со мной встретиться? Зачем? — Парень щуриться, выгибая правую бровь в вопросе.
— Ну мы ведь друзья и давно не виделись. — Насколько правдоподобно это звучит? В целом, мы ведь и вправду являемся друзьями и на самом деле не виделись с августа.
— Да, но к чему такая спешка?
К моей безграничной тупости, солнце. Только к ней.
— У меня был плохой день. — Почти честный ответ. Повезло, что он не стал особо упираться или возникать, а просто молча пошел со мной в кафе.
Как оказалось, Такемичи из прошлого, очень добрый подросток. По-другому не скажу. Не особо то он и изменился за двенадцать лет. Манера речи, повадки, даже его странная привычка касаться пальцами кончика носа во время разговора. Все это осталось прежним. Да, определенно прослеживались мелкие детали характера, но в общем и целом — картина та же.
Домой я шла в хорошем настроении ровно до этого момента… Вот стоит моя тушка посередь дороги меж домами и смотрит на хмурого и чем-то недовольного Майки, волшебным образом вышедшего из поворота, к которому я направлялась.
Сумерки добавляли атмосфере вокруг нас какой-то тревожности. Словно я кролик, угодивший в капкан свирепого охотника без единого шанса на выживание. Стены домов по бокам давили и сковывали, создавая некое подобие тупика для меня.
— Ты чего тут? У Баджи был?
Я, конечно, стараюсь быть приветливой, но почему так дрожат ноги? Он ведь просто молча стоит в двух шагах от меня, пускай и смотрит так сурово, словно я под дверь ему нагадила.
И с каких это пор я боюсь его? Только недавно заикалась о том, что рядом с ним мне спокойно, а тут дыхание сбивается и подкашиваются ноги от неумолимой дрожи в коленах.
Возможно это просто очередная паническая атака и сейчас я сделаю пару глубоких вдохов, успокоюсь и приду в норму. Наверное…
Он что-нибудь скажет, а то меня уже и на тошноту пробивает? Еще и ком в горле встал. Такой вязкий, перекрывающих кислород.
— Майки? — Хриплю, как заядлый курильщик после очередной выкуренной за день пачки.
— Хорошо погуляли? — Чего блять? Это он о Такемичи? У тебя что-то случилось? Что за вопрос такой странный.
— Было весело… — На тон тише из-за неприятных, давящих спазмов в районе легких. Меня словно душат…
Не уверена, что мне нужно было отвечать, но раз уж ты так интересуешься. Ну вот меня конкретно потряхивает. Можно я сяду на корточки? Насколько это будет странно выглядит?
— Да? — Пизда блять, Майки, в чем дело?
— Манджиро, если у тебя что-то случилось, и ты хочешь об этом поговорить, то без проблем, но дай мне минуту, а то… — Я прямо здесь потеряю сознание от накатившего страха.
— И давно Такемучи стал «солнышком? — С рождения. Я бы предположила, что это приступ бестолковой подростковой ревности, но у меня нет никаких оснований.
Я все же присяду на корточки. Асфальт холодный, но успокаивающий. Я могу повырисовывать пальцами узоры, в попытке успокоиться или еще что-нибудь…
— Нео? — Он говорил, как будто бы из другой комнаты, звук был расплывчатым, еле уловимым. — Нео!
Да что? Руки убери. Тело и без твоих прикосновений бьет дрожь, такая, какую можно заметить после сильного мороза на улице.
Дыхание, больше походившее на рычание котенка, нормализовалось. Давление в груди сходило на нет, да и аллеи домов, стоявшие по обе стороны от нас и неизменно давивших на мою пошатнувшуюся психику, — отступали.
Майки, чего такой перепуганный стоишь глазами блымкаешь?
— Тебе плохо? Воды? Врача? — Психиатра. Тебе через 12 лет. Можешь начинать собирать деньги.
— Ты следил за нами? — Ткнула просто пальцем в небо, но, судя по вновь потемневшему взгляду, ткнула куда надо. — Майки… В чем проблема?
Молчит. Ну и молчи дальше. Придурок. До кома в горле напугал, а теперь в немую рыбу играем.
Резко вставать на ноги не следовало, голова закружилась и теперь меня шатает, но мы сильные и независимые, за руки мальчиков-истеричек не хвастаемся, а гордо вскинув подбородок идем прямо, не оборачиваясь. Хочу домой, в душ и спать.
— Спокойной ночи. — Главное не ебнуться где-нибудь по дороге. Может набрать Кейске? Пусть встретит.
========== Часть 11: Клянись на мизинце ==========
Комментарий к Часть 11: Клянись на мизинце Зачеты сданы (остался один), пришло время экзаменов. Пожелайте мне не сдохнуть и...
Приятного прочтения:)
Октябрьское солнце, в отличие от сентябрьского не радовало своим теплом, заставляя мою кожу покрываться мурашками и синеть. Я и без того была достаточно бледнокожей девушкой и речь здесь, к сожалению, не о фарфорово-кукольной белизне как у аристократов девятнадцатого века. Кожа у меня тонкая, практически прозрачная из-за чего венки, капиллярчики, и остальные хранители моей крови: просвечивались, особенно это было заметно в сильный холод или знойную жару. Венки набухали, а кожа, словно белела, становясь прозрачнее. В общем-то, если носить темную и достаточно закрытую одежду (речь не о парандже, уж увольте), то люди не донимают тебя тупыми вопросами по типу: «ты что из могилы вылезла?», «а чего это ты такая бледная, заболела?».