— Забудь, просто… — просто хотела услышать это от тебя лично.
А он по-прежнему молчит и наверняка смотрит, прожигая во мне дыру. Мне не хочется поворачиваться, но я делаю это, натыкаясь на серьезное, как никогда строгое лицо. Он молчит, а его грудь мерно вздымается. Он дышит глубоко, и я слышу, его тяжелый вздох, от которого становиться стыдно, потому что нужно уметь держать язык за зубами, а свои желания в узде.
А дальше он льнет ко мне неожиданно касаясь своими губами моих, а рука его зарывается в мои волосы на затылке, и я чувствую, как их оттягивают назад, и эта неприятная боль расползается по всему телу.
Майки целует грубовато, покусывая мои губы и я чувствую, как на языке оседает привкус крови.
Он отстраняется недалеко, позволяя по-прежнему ощущать его дыхание на моем лице, и я смотрю ему в глаза, опьяненно, туманно и, кажется, я знаю, что будет дальше, словно чувствую это всем телом, а, возможно, просто читаю это в его взгляде. Он ведь не из тех, кто отказывается от собственных желаний, а я, к сожалению, не из тех, кто может ему в них отказать.
— Люблю, — хрипло, будто бы в себя и от этого голова приятно кружится. — Люблю.
И вот тут мне абсолютно плевать что будет дальше. Абсолютно плевать на то, что мне давно за восемнадцать и это впервые, когда я хочу человека. Абсолютно плевать на то, что Майки такой же неопытный (я надеюсь) как и я и, что сейчас эта романтическая сцена превратиться в акт комедии, мне абсолютно плевать на возможные последствия, потому что голова приятно кружиться, а колени дрожат и я чувствую горячие пальцы где-то под рубашкой.
Я слышу его неразборчивый шепот, отрывки фраз, кажется я что-то отвечаю в ответ.
Я чувствую его губы на моей шее и зубы, которые больно, абсолютно неумело впиваются в кожу посасывая, и стон слетает с уст совершенно не к месту. Манджиро замирает и, я клянусь, самодовольно усмехается.
Его руки невероятно приятные, чуть шершавые, бродят по телу задевая пальцами родинки, шрамы.
Он касается моей груди и тело словно окунают в кипяток.
Мне стыдно, ужасно стыдно и я прячу лицо в ладони в попытке сдержать неуместные, глупые реплики, а он, совсем по-хозяйски, забирает ладони от моего лица и закидывает мои руки наверх, сжимая запястье.
— Не отводи взгляд, — он не просит — приказывает и ноги напрягаются.
Я чувствую трение где-то там, внизу, ниже пояса и сознание катиться к чертям. Я просто ощущаю и догадываюсь о том, что происходит дальше и это. Если честно, просто потрясающе.
Он целует меня в висок и стягивает с себя футболку. И, о боже, я чертовски рада оказаться под ним, потому что такое зрелище увидеть не всем дано.
Руки сами высвобождаются от, не особо то и крепкой, как оказалось, хватки и тянуться к рельефу мышц. Моя очередь тянуться за поцелуем, но мои, в отличие от Майки, нежные, мягкие и робкие. И он рычит, тихо, неуловимо.
Мое тело горит, и я просто поддаюсь неуклюжему ритму. Все действия инстинктивные, вычерпнутые из рассказов друзей, строк книг и картинок фильмов. Они не к месту, но так желанны и я просто делаю то, что хочу, а хочется мне снять с него штаны.
Ремень упрямо не поддается и Майки, абсолютно наглым образом, отстраняется от меня, выпрямляется, коленями упираясь по правую стороны от моей талии, а левую ногу ставит на ковер. Дивана катастрофически мало.
Он усмехается и смотрит на меня мягко, вдохновленно, так смотрят на первый летний рассвет или, не знаю, на последний закат в своей короткой жизни. И от этого взгляда так тепло и хорошо, что я просто таю.
Брюки летят на пол, и я уже представляю, как мы, веселые и голые, будем рыскать по комнате в поиске собственной одежды.
— Нео-чи, — шепчет на ухо покусывая мочку. — ты ведь тоже меня любишь?
И я стону, потому что этот засранец планирует проколоть мне ухо.
— Да. — И это все, что я могу сказать прежде чем почувствовать его губы на моих ключицах.
Майки резкий, импульсивный и движения у него такие же. Он не любит ждать и это чувствуется нарастающим возбуждением между ног.
И он снова целовал меня, стягивая брюки вместе с бельем. Его сильные и нежные руки начали гладить меня. Его руки, его губы, его язык. Я щупала его, словно была слепой и все никак не могла остановиться, сфокусировать бегающий взгляд, пока не почувствовала, как что-то твердое, горячее и пульсирующее касается меня там, в уже давно влажном месте, и от этого становиться страшно.
— Ш-ш-ш, все в порядке, не волнуйся, — он шепчет, и я слушаюсь, игнорируя дрожь в коленях и странноватые спазмы внизу живота.
Он медленно, ритмично, нежно двигался вниз и я полностью отключаюсь от ситуации. Лишь ощущения. Картинка перед глазами мылится, и я не вижу его действий, но чувствую неприятную, резкую боль во всем теле, вздрагиваю, хочу кричать, но меня затыкают поцелуем. А после по телу ползет огонь, и я окунаюсь в тепло.
А следом сладкий спазм, я словно воспарила над землей, больше никакой боли, лишь сладость и похлопывающие звуки, нежные руки и мысль о том, что я совратила малолетнего.
Невероятно.
Мне было стыдно и некомфортно сидеть за накрытым столом и ужинать с семьей Сано после случившегося.
Мне было больно и крайне неприятно ходить и я, как новорождённый олень, стояла под горячим душем, раз за разом прокручивая в голове произошедшее.
В глаза Майки я так и не посмотрела, а он, самодовольный индюк, лишь усмехался и довольный собой расхаживал по комнате в одном полотенце собирая вещи.
Рубашку он мне порвал, поэтому я забрала его и она пришлась мне в пору. Как я объясню матери обновку не знаю, надеюсь она просто не заметит.
— Оони-чан, так значит ты встречаешься с этим оболтусом? — Голос, хрипящий, с надрывом, принадлежал дедушке Майки.
Этот, милейшего вида старичок, застукал меня, как только я вышла из гаража Манджиро и радушно, весь такой радостный и святящейся от счастья, пригласил на ужин. Отказать я, как все мы понимаем, не могла. Через, минут десять, домой вернулась Эмма с Дракеным под ручку. Оба были крайне удивлены моим визитом, а хитрый взгляд Эммы сказал все сам за себя.
— Угу. — Я давлюсь рыбой и слышу тихий смешок Майки.
— Не повезло тебе… — Теперь смеяться настала моя очередь, в то время как Манджиро недовольно насупился, уткнувшись в свою тарелку под подбадривающие похлопывания Дракина по его плечу. — Ты уж позаботься о нем, хорошо?
Слова, сказанные совершенно безобидно и мягко, просто выбивают меня из колеи, и я молчу. Молчу потому что мне их уже говорили. Молчу потому что, кажется, забыла зачем я вообще здесь нахожусь. А после киваю, поднимая взгляд на уставшее, старческое лицо.
— Конечно. — Взгляд падает на задумавшегося Майки, — Я постараюсь.
========== Часть 24: Первый шаг в не туда ==========
В своей жизни я неизменно люблю всего пару вещей, каждая из них, в той или иной степени, приятно дополняет мою жизнь. Первое: я люблю снег. Никогда не получалось устоять перед этими белыми хлопьями, пуховым одеялом укрывающих землю. Но, вот незадача, снег в Японии, а, если быть конкретнее, в Токио — явление редкое. Декабрь близился к заветному рождеству, но, отчего-то, снега все никак не было. Только температура неизменно падала. Вторая вещица, ставшей для меня любимой традицией и прямым вектором жизни: находить приключения на задницу. В этом я, чего греха таить, профессионал. Настолько исключительный, что данное умение грех не вписать в резюме.
Собственно, к чему я развожу всю эту никому ненужную мишуру? К тому, что сейчас, сидя перед Такемичи и Ханагаки, в собственной комнате, я думаю в какое бы из двух, имеющихся в ней окон, выйти.
— То есть вы, — взгляд плавно перешел с неестественно серьезного Чифую, на мнущего собственные штаны Такемичи, — Ты. — Ну да, Мацуно в этой заварушке не учувствовал. — Столкнулся с «Черными Драконами», отхватил люлей, а Хакай, дай Бог ему здоровья, — Золотой человек. Всегда мне нравился. — Заступился за тебя и, в следствии, ушел из Свастонов? — Последовал удовлетворенный, моим кратким пересказом, кивок. — Дальше уже вы, два придурка, облажались на собрании Глав Тосвы, - как можно было решить, что та уловка со сладкой булочкой для Майки, сработает? - поплелись за Мицуи на переговоры с Главой Драконов, а потом, — вздыхаю из-за всего сюра ситуации, — явно недовольные решением Мицуи собрали оставшуюся верхушку Свастонов, чтобы попросить их о помощи в раздаче пиздюлей Драконам? Но вам отказали. — Еще один кивок со стороны обоих заставил мой глаз нервно дернуться. — А потом, вы, два придурка, — злость внутри вскипала как лава в действующем вулкане, и я молила всех известных мне богов о терпении. Еще чуть-чуть и я им врежу. — спелись с Кисаки? И теперь, сука, пришли ко мне? — Терпение было на приделе, поэтому следующий вскрик адресовался исключительно Такемичи, потому что он, в отличае от Чифуи, в курсе что я знаю это ебаное, неизменное будущее. — Вы ебнутые?! Зачем? Что было в твоей голове, когда ты соглашался на этот ахуенный план? И почему ты, блять, сразу не пришел ко мне? Если ты решил последовать примеру Баджи и делать все в одинокую, то давай, я наточу тебе нож.