— Оони, — Неприятная, тянущаяся пауза, привлекающая внимание всего класса, — Реши-ка третью задачу. — Сказал он ей…
Учитель, вы в своем уме? Видите, же, что я вас не слушала весь урок. Или в этом и смысл? Я ведь молчала всю пару, специально стараясь не провоцировать, только стоило рот открыть, как я становлюсь центром всеобщего внимания.
А чё за задача то. Глаза скользят на затейливые формулы в учебнике, больше похожие на проклятие, и я морщусь. Не, дядя, без меня сегодня.
— Я не смогу и начало решения придумать… — Знаете, никогда не видела смысла в показушном познании чего-то, в чем ты не смыслишь. Ну не знаешь ты ответа на вопрос, так и скажи, зачем пыль в глаза бросать людям? Потом ведь только хуже будет.
— Тебя и не спрашивали. Выходи.
— Вы хотите, чтобы я опять весь урок стояла у доски и ворон считала? — С секунду я молчу, выдерживая тяжелый взгляд узких черных глаз, а после с моих уст срывается, вовсе не озлобленное воспаленными нервами, предположение, — Вам настолько лень проводить занятие?
Этот мужик с дурацкой челкой определенно выводит меня на конфликт. Мне не десять лет, учитель, я уже столько собак на таких вот перепалках съела, вы себя даже представить не можете. Чего стоила моя средняя школа в прошлом мире. Спасибо, загнобленной и забитой в угол мышкой я уже бывала, знаю какого это, еле из панциря выбралась и обратно прятаться, если честно, не планировала.
— Нео…- Это было тихое шипение Дракена за соседней партой.
Да блять. Он меня заебал. Почему я должна мучатся? Выскажу разок, получу пизды и все, меня больше не будут трогать.
— Останешься после урока и… — И я тебя выебу. Ну вот и обещанные неприятности.
Да, вот только рычать было не обязательно.
— Накой ты вечно споришь? — Боже, мам, отвали. Я очень тебя ценю, Дракен, да вот только ты точно такая же каша с гомном, как и я, вечно огрызающаяся с преподавателями, пусть и не так яростно, так что не тебе меня учить.
— Накой ты вечно с косичкой ходишь? — Баш на баш, Кен.
Нет. Ну серьезно, если я перестану отстаивать свою позицию окончательно изменю себе. Я и так с трудом уживаюсь в этом подростковом теле, силясь вновь не обзавестись той кипой комплексов, что сидело во мне в тот долгий и не самый приятный период моей жизни. Вечное РПП, убивать себя на тренировках по любому виду спорта, что попадется под руку, тонны косметики на лице, в попытке скрыть все недостатки и приведших мою кожу к отвратным последствием, словно на моих щеках распростерлась Исландия, с ее 130-ю вулканами… Нет. Я определенно не люблю этот возраст. Слишком многое мне пришлось пережить в этот период.
— Мы подождем тебя у школы. — Спасибо, Майки, то есть на оставшиеся два урока мы не идём? Как все у вас просто.
А. Это последний урок и класс-час. Ладно, не такие уж вы и прогульщики, беру слова обратно. Собственно, как и было обещано — после уроков на меня решили повесить пару ярлыков бездарности, но я гордо послала препода, вместе с его загонами, на три, известные любому русскому человеку, буквы. Ну ненавижу я, когда на меня орут. Просто ненавижу. На глаза сразу наворачиваются слезы, в голове рой мыслей и прочие неприятные мелочи, засевшие в голове. Вот и сорвалась. Прикрикнула не удержавшись от язвительного комментария по поводу его придирчивости к моей скромной персоне. А он на меня линейкой замахнулся! Не попал правда, по рукам то, но очень старался. Парни ждали меня у ворот школы. Два верных Хатико. До сих пор удивляюсь, как это мы так сдружились за пару недель? Я явно не подхожу под их категорию. Я о особенностях характера. К примеру, Такемичи им приглянулся за его дурную привычку лезть на рожон и отстаивать свою позицию, несмотря на статус противника. Да и сами они ребята сильные, самоотверженные, ценящие дружбу, а я… Раньше, примерно в этом же возрасте, у меня было много друзей. Я всех их до безумия любила, но время сделало свое дело и теперь, у той двадцатилетней меня, нет больше никого. Кто-то предал, кого-то я сама оттолкнула, да и перестала я привязываться к людям очень и очень давно. Даже с семьей вела себя холодно и отстраненно, стараясь особо ничего о своей личной жизни за стенами дома не рассказывать. Может я именно поэтому теперь здесь? Просто потому что там, в той реальности, все проебала? Как бы грубо это не звучало.
— Как все прошло? — Кажется я так увлеклась собственным самобичеванием, что и не заметила подошедших ко мне парней. — Он хотя бы выжил?
Вот сколько мы общаемся? Пару-тройку недель? Откуда столько уверенности в моем таланте нервировать людей? Я же, вроде, нормально общаюсь. Почти не грублю. По крайней мере вам.
— К сожалению. — Так! Отставить грустные мысли. Подумаем, как помочь себе несчастной в следующей жизни. В этой у меня другие планы.
Чего вы так резко затормозили и глазами блымкаете? Если вы обернулись на эти странные звуки умирающего кита, то это был мой живот. Чего смотрите то так? Ну да, я тоже умею испытывать голод, что тут поделаешь то? Вот если бы он забурчал в классе, во время какой-нибудь самостоятельной, когда даже птицы перестают петь, то это другой разговор.
И так… Кто бы мог меня покормить? В доме из еды только кошачий корм. Буквально. Так что туда идти не вариант.
— В общем то могли меня и не ждать, я к Баджи в школу наведаться хочу. — Почему мой рюкзак такой тяжелый? Я же почти ничего в нем не таскаю, а плечи передавливает похлеще любого лифчика, хотя, мне ли говорить о нижнем белье? Я это орудие пыток года три уже не нашу, размеры мои, на милость миру, позволяют.
— А что за повод? — Какой ты, Майки, любопытный. И не нужно тут глазки щурить. К слову, глаза у Майки действительно красивые. Я никогда не была фанатом черных глаз, но его, почему-то, заставляли восхищаться.
— Скучаю не могу. — Ложь, я его каждое утро вижу и, что плохо для моей нервной системы, неизменно к нему привязываюсь. А пару минут гундела о том, какая я вся из себя холодная и не приступная крепость, сторонящаяся новых знакомств и опасающееся подпускать людей к своему хрупкому (с чем бы поспорил Дракен), ранимому сердечку. Брехло. — А вообще я есть хочу, а у него точно должно с собой что-то быть.
Но я не уверена, в любом случае это хороший повод познакомиться с Чифую, так что, даже если не накормят, то ещё один гопник в коллекцию обеспечен.
— Так пошли с нами, мы как раз ко мне собирались. — Майки сказал это с таким искренним простодушием, что у меня слезы на глаза навернулись. Как можно быть таким солнышком?
Приглашение Майки было мне лестным, и я с радостью согласилась, только вот почему-то факт того, что идем мы не в кафе или еще куда-то, а именно к нему домой, смущал. Странно, мне без пяти минут двадцать, а я стесняюсь сходить в гости к парню на порядок младше меня. Хотя, если честно, эти самые подростки кажутся мне куда более мудрее некоторых моих ровесников, да и куда честнее половины старшего поколения с которым мне доводилось иметь дело. Почему-то в моей голове все никак не могла уложиться мысль о том, что все происходящее — реальность: фразы, сказанные этими двумя, их действия по отношению ко мне — все это правда. Самая настоящая жизни. Но в моей пустой головешке все проходило словно через марлю сомнений, будто бы я не верила в происходящее.
Но вот я трепаю белобрысые волосы Майки, он хмуриться, отмахиваясь, а вот я уже клянчу у Дракена его кимоно, на радостях меряя, сидит, к слову, неплохо, и все это — реально. Я чувствую тепло их тел, чувствую их запах, слышу голоса, так почему я не могу поверить в действительность происходящего? Почему я все еще сомневаюсь?
— Мы дома!
Уже пришли? Серьезно? Я пропустила фасад дома?! Черт… Нужно на обратном пути запомнить адрес. И зачем же так орать? Хлопка входной дверью было более чем достаточно. Через пару минут со стороны коридора послышалось шуршание и веселое девичье: «Сейчас!». А после к нам на встречу вышла та самая белобрысая девчонка с огромными желтыми глазами, извечно поблескивающих от огоньков радости.