О девушках, которых брали в гарем, и о красивых именах, которые им давали
Важной особенностью и обычаем османского гарема было то, что его в большинстве своем населяли девушки, происходившие с Кавказа. Существует множество документов, сообщающих о славной истории этих народов, которые хранились в древних дворцах еще до Османской империи. В гареме моего отца кавказские девушки, которых в народе обычно называли «черкешенки», составляли большинство.
Их тщательно учили правилам и обычаям османского гарема. Под влиянием старших женщин, попав в гарем, они становились совершенно новыми личностями, в которых мало что оставалось от характеров и внешности догаремного периода их жизни.
В гареме существовал обычай давать вновь прибывшим красивые имена с поэтическим смыслом, заимствованные из древних сказаний.
Я хорошо помню некоторые из них.
Авази-диль — Певунья, Шахпер — Красавица, Хезар-эфруз — Соловушка, Ашк-халет — Душенька, Нур-сафа — Лучезарная, Диль-ашуб — Велеречивая, Гондже-леб — Пухлогубая, Алем-эфсун — Чаровница, Эда-диль — Кокетка, Наз-мелек — Ангелочек, Фиристаде — Чужестранка, Кешф-и раз — Пытливая (Любопытная), Диль-эсрар — Таинственнословная, Яр-и джанан — Любимица Бога, Дюрр-и йекта — Жемчужина, Эфлякпар — Краса Небес.
Я с благодарностью и почтением вспоминаю нескольких моих бывших великих учительниц, которые работали в гареме еще со времен султана Азиза, которые уходили из дворца, чтобы устроить иначе свою жизнь, но, не сумев вступить в брак, возвращались, чтобы закончить свою жизнь при дворе. Они становились наставницами для тех, кто только приходил во дворец.
Черкешенки, снискавшие себе славу своей преданностью мужьям, привнесли в язык гарема некоторые приятные новшества. Например, они говорили «кафам» («моя голова») вместо «калфам» («моя калфа»), «Кене-эфенди» («Госпожа Клещ») вместо «Кадын-эфенди» («Моя госпожа»), «Алемесун Кафа» вместо «Алемэфсун Калфа», изрядно коверкая имя. Вместо привычного обращения к ребенку «львеночек» — «асланджим» они произносили «асанджим». И мы привыкли к такой речи, которая использовалась в гареме веками до нас.
На голову гаремным девушкам надевали тюрбан, который мы на дворцовый манер называли «хотоз». На него, в свою очередь, булавками крепилась маленькая карточка с именем, которое каждая девушка выбирала для себя из тех имен, примеры которых я приводила выше. Так новое имя легко и быстро могли запомнить остальные. Девушкам обязательно растолковывали значение нового имени, и девушки использовали эти имена со смыслом, подсознательно усердствуя, чтобы в соответствии с именем приобрести утонченность, или нежность, или мудрость, или другие качества, соответствующие их новому имени. Так что образование гаремной девушки начиналось с выбора имени.
Отец совершенно не интересовался порядками и обычаями гарема, все время проводил в селямлыке, занимаясь государственными делами со своими министрами. Когда его сослали в Салоники, в особняк Алятини, несколько гаремных девушек также последовали за ним. Отец заставил их сменить платья с длинными юбками, которые волочились по полу, и головные уборы в форме тюрбана на обычную европейскую одежду. Тогда по этому поводу он произнес следующее: «Мне не нравилась ваша одежда еще во дворце Иылдыз. Однако я ничего не менял для того, чтобы братья, когда вступят после меня на трон, не гневались, что я устранил старые обычаи».
Среди тех, кто поехал за отцом в Салоники, была девушка по имени Гевхериз. У нее был необычайно изящный стан. Эта ее особенность широко обсуждалась и вызывала к ней интерес придворных. Я никогда не забуду, какой привлекательной она стала, когда, сменив одежду, по желанию отца оделась в соответствии с модой новейшего времени.
Во дворце также жила одна довольно красивая девушка, утонченная, кареглазая шатенка двадцати трех лет, к тому же хорошо образованная. Она очень нравилась отцу, всегда с удовольствием прогуливалась рядом с ним и поддерживала ученую беседу, однако никогда не позволяла отцу стать ее супругом в физическом смысле слова и исполнить его желание. Противостояние продолжалось пять лет. Однажды, во время одного из праздников, настал черед этой девушки войти в покои отца, и она, в прекрасных новых одеждах, с возрастом еще более похорошевшая, предстала перед ним.
Отец обратился к ней по имени: «Ты все еще продолжаешь упрямиться? Ты необыкновенно прекрасна сегодня!» Девушка ответила: «Мой господин, я пожертвую тебе всю свою жизнь! Не отойду от тебя в трудную минуту! Однако даже если ты подаришь мне весь мир, я не стану частью твоего гарема, потому что хочу, чтобы у мужчины, который станет моим мужем, была только одна жена и чтобы я была одна у мужа. В противном случае я не выйду замуж».