Выбрать главу

— Так, один дяденька, — сказала я.

— А второй кто?

— Мой отец.

— Ой, как мило! Пусть они тоже играют с нами! — Виола осклабилась.

— Да! — воскликнул отец. — А, Гюнтер, ты не прочь?

Гюнтер был не прочь. Он попал в команду Виолы, а отец — в мою. Гюнтер Грасс начинал.

— «Литература, восемьсот», — выбрал он раздел.

— Как, — огласила вопрос мать, — будет дальше: «Вмурованное крепко в землю…»

— «…из глины изваяние стоит»! — выкрикнул мой отец с другой стороны.

— Сейчас не твоя очередь, — строго посмотрела на него мать. — Но господин Грасс наверняка тоже это знал, и очки переходят его команде. А вы получаете сто штрафных очков.

Я сердито глянула на отца.

Когда наступила моя очередь, я выбрала «Историю искусства, пятьсот».

— Какая группа живописцев, — спросила мать, — взяла себе название, которое рифмуется со словом «хвост»?

— Мост, мост! — крикнул отец.

— Именно так я и хотела ответить, — сказала я.

— Ну, хорошо, ответ засчитывается, — сказала мать.

Следующий вопрос был к Виоле. Она выбрала «Спорт, двести».

— Где, — зачитывала мать, — состоялись Олимпийские игры 1986 года?

— В Мехико! — гаркнули в один голос отец и Гюнтер Грасс.

Десять минут спустя все игроки сидели на полу, а отец и Гюнтер Грасс стояли перед матерью и по очереди отвечали на её вопросы. Получалась ничья. Отец выбрал «Орфографию, триста».

— Ва-банк!

Мать изобразила музыку «ва-банк» из «Большой игры» и сделала напряжённую паузу.

— Сколько ты хочешь поставить на кон?

Отец поставил всё.

— Как, — спросила мать, — пишется «взялась ниоткуда», вместе или отдельно, «не» или «ни»?

Отец смотрел в пол и переступал с ноги на ногу. В комнате стало очень тихо.

— Ну? — спросила мать.

— Дурацкий вопрос, — сказал отец. — Особенно если учесть, что всё равно скоро будет реформа правописания.

Гюнтер Грасс сердито фыркнул.

— Пять, четыре, три, два, один — ноль! — воскликнула мать. — Ты потерял всё, другая команда выиграла.

— Нет! — вскричал отец. — Это нечестно!

— Честно, — сказал Гюнтер Грасс. — Ещё как честно!

Отец выбежал из комнаты. Мать вручила победившей команде Виолы главный приз в виде шести баночек экологически чистого паштета.

— Мы поделимся, — сказал Гюнтер Грасс.

Он стянул крышки и поставил баночки на стол.

— А вот вам чем подцеплять, — мать принесла чипсы из проса с моего предпоследнего дня рождения.

Гюнтер Грасс взял один и окунул его в паштет.

— Хм, — сказал он. — Вкусно.

Другие посмотрели на него недоверчиво. Виола тоже попробовала.

— И правда вкусно, — сказала она.

Гюнтер Грасс уже почти опорожнил первую баночку. Он взял себе новую.

Когда мы съели весь паштет, Виола предложила поиграть в бутылочку.

— Ух ты, здорово! — сказал Гюнтер Грасс.

Мы сели в кружок, и тут снова пришёл отец.

— Я опять с вами играю.

И уселся рядом со мной.

Гюнтер Грасс крутил бутылку первым.

— На кого она покажет, — сказал он, — тот должен откусить кусочек мыла!

Бутылка попала на отца. Виола засмеялась. Гюнтер Грасс тоже. Я пошла в ванную за мылом. Я не стала брать бирюзовое с раковины, а достала из зеркального шкафчика медовое. Вернувшись в комнату, я протянула мыло отцу.

— Приятного аппетита, — сказал Гюнтер Грасс.

Отец закрыл глаза и надкусил мыло.

Теперь настала его очередь крутить бутылку.

— На кого она попадёт, — сказал он и посмотрел на Гюнтера Грасса, — тот должен признаться в любви нашей соседке, старухе Сульст и поцеловать её!

Бутылка неровно закачалась, повернулась на один оборот и остановилась на мне. Отец испуганно глянул на меня. Виола и Гюнтер Грасс засмеялись.

— Вот спасибо! — Я сердито посмотрела на отца.

Гюнтер Грасс похлопал меня по плечу:

— Сейчас мы это устроим. Так где живёт эта старушка?

Я позвонила в дверь старухи Сульст. Рядом со мной стоял Гюнтер Грасс, а позади нас отец и все остальные гости. Послышались шаркающие шаги, потом дверь открылась.

— В чём дело?

— Я…

Но Гюнтер Грасс отодвинул меня в сторонку.

— Добрый вечер, меня зовут Гюнтер Грасс.

— Я ничего не покупаю.

Старуха Сульст хотела захлопнуть перед нами дверь. Но Гюнтер Грасс не дал ей этого сделать.

— А вам и не нужно ничего покупать, милая дама. Разве вы не видели меня по телевизору?

— А какую передачу вы ведёте? — спросила старуха Сульст, уже немного дружелюбнее.