— В вас таится Лассе Хит! — Он придвинулся ко мне поближе. — Как и во мне.
— А, вот как, — сказала я.
На нём были тёмный костюм и светлая рубашка. На вид ему было чуть за сорок.
— Никогда! — воскликнул он снова. — Даже если бы и хотела этого!
— Чего? — спросила я.
— Вернуться к Эрику, — вздохнул мужчина.
— К Эрику, — сказала я и кивнула.
— Я вижу, вы понимаете, — он протянул мне визитную карточку, захлопнул свой лэптоп и ушёл.
На карточке золотыми буквами было напечатано: «Лассе Хит, писатель».
На следующий день я опять сидела на этой скамье. Мужчина не пришёл. Не показался он и на третий день. Я позвонила по телефону, указанному на карточке. Пока в трубке шли гудки, я твердила себе, что у меня талант.
— Лассе Хит, — назвался он, сняв трубку.
— Привет, — сказала я. — Это говорит девушка со скамейки.
Он сказал, что ждал моего звонка и что мне надо приехать на улицу Моцарта, шестнадцать, желательно сейчас же.
Я села на внутригородской поезд. По дороге я думала о Лассе Хите. Его имя показалось мне знакомым. Но среди моих ровесников всех парней звали Лассе, Боссе, Хауке или Таммо.
— Их называли именами икейной мебели, на которой их произвели! — говорил мой бывший парень.
Самого его звали Христиан. Христиан находил меня неромантичной, потому что у меня не было желания по два часа подряд беспрерывно слушать «Love is all around». Знал бы он, думала я, шагая вдоль улицы Моцарта, что у меня талант! Я расписывала себе, как буду писать книги вместе с Лассе Хитом; любовные романы, судя по всему. Мы будем вместе сочинять сцены, полные романтики и страсти.
Дом под номером шестнадцать оказался старым и ветхим. Я позвонила внизу, и из домофона послышалось:
— Это вы?
— Да, я, — сказала я.
Домофон запищал, и я смогла открыть дверь.
На четвёртом этаже в дверях квартиры стоял мужчина из парка.
— Чудесно, что вы приехали! — воскликнул он.
Я прошла за ним через прихожую в комнату, где стоял письменный стол и множество коробок из-под обуви.
— Здесь царство Лассе Хита, — сказал мужчина и сделал широкий жест, — а вот его произведения! — Он указал на стопку пёстрых книжек в мягкой обложке. Название серии было: «Гитта — романы любви». Автор Лассе Хит.
— А, бульварные романы, — сказала я.
— Романы любви, — сказал он.
— И где же сам Лассе Хит? — спросила я.
— Он перед вами.
Я посмотрела на него.
— Ну да, вообще-то меня зовут Альберт, а мой профессиональный псевдоним — Лассе Хит.
Он указал на коробки из-под обуви, стоящие на полу. На каждой коробке была наклеена этикетка. На одной было написано: «Страсть (неукротимая)», на другой — «Любовь (жертвенная)». Альберт поднял с пола коробку неукротимой страсти и передал её мне.
— Загляните внутрь, — сказал он.
Я сняла крышку. В коробке были карточки, расставленные в алфавитном порядке по ключевым словам. Вначале шла «аристократия», потом «богатые», потом «врачи», а в конце были «цирковые» и «яхтсмены». Я вынула одну карточку из «врачей». «Каждый день видеть вас, сестра Юлия, — прочитала я, — и не иметь права вас любить я больше не в силах. Не иметь возможности прикоснуться к вам, почувствовать…»
— Теперь посмотрите в разделе «медсёстры»! — Альберт заглядывал мне через плечо.
Я нашла медсестринскую карточку. «Господин доктор, я уже так давно по вам тоскую!» — было там написано и «альтернатива»: «Господин доктор, как вы смеете!..»
Я сунула карточки на место. Альберт взял у меня из рук коробку и взамен дал другую. На ней была этикетка «Кризисы». Я заглянула внутрь. Коробка была пуста.
— Это моя проблема, — сказал Альберт. — Мне плохо даются проблемы. А ведь они мне нужны — для середины романа. Без проблемы в середине не может быть счастливого конца.
Я кивнула.
— Но теперь у меня есть для этого вы! — Он радостно улыбнулся мне.
— Ах, — сказала я.
— Да! — сказал он. — Это мне сразу бросилось в глаза: у вас есть талант к кризисам!
— Хм, — сказала я.
— Сейчас я дам вам с собой эту рукопись, — он протянул мне папку. — Там всё готово, за исключением кризиса в середине. Сделаете к понедельнику?
— Да, — сказала я и ушла.
Дома я заварила себе чай и прочитала роман. Героиня там была Лаура, которая потеряла своих родителей в автокатастрофе, и ей пришлось перебиваться самой и воспитывать младшего брата. На странице двадцать три она встречает привлекательного врача Йоханнеса фон Кордов и влюбляется в него. И он в неё. Страницы с сорок третей до пятьдесят второй отсутствовали. Девять страниц кризиса. «Йоханнес, я вас прощаю!» — стояло в самом начале пятьдесят третьей страницы. Дальше, до страницы шестьдесят четыре, врач усыновлял маленького брата Лауры, и женился на ней, и впредь она работала у него помощницей. Хорошо, подумала я. Потом я сконцентрировалась и взяла себя в руки, ведь я отвечала за кризисы. Я села за компьютер и задумалась. Мне не приходил в голову никакой кризис. Врач, в конце концов, был очень привлекательный, и к тому же врач, а Лаура была тоже очень привлекательная и юная, какая же тут проблема? А что же всегда становится проблемой? У Христиана, например, меня раздражал хронический насморк. Он спал с открытым ртом и всюду оставлял следы в виде скомканных бумажных носовых платков. «Лаура, поцелуй меня! — сказал Йоханнес, шмыгая носом», — написала я. «Вначале высморкайся как следует! — Лаура отвернулась».